Бессердечные изгои. Безжалостный соперник. Л. Дж. Шэн
на пол, под шкаф для документов, где мы были стиснуты под консолью, наши руки и ноги спутаны между собой, горячее дыхание перемешалось, запах фруктовой жвачки, замороженного напитка слаш и поцелуй, который никогда не мог случиться. Вдруг все запреты прикасаться к Арье обрели смысл.
Потому что необходимость прикоснуться к ней пробежала по всему моему телу, словно электрический ток, а внутри что-то заболело, и резко стало пусто.
Мама зашла в комнату. Из нашего укрытия мы видели лишь ее поношенные кеды, она повернулась на 360 градусов, осматривая кабинет.
– Мисс Арья? Николай? – настойчиво позвала она.
Мы молчали. Она жестко выругалась по-русски, топнув ногой по мраморному полу. Адреналин бежал по моим венам.
– Ваш отец будет очень недоволен, если узнает, что вы были здесь, – мама попыталась звучать авторитетно, но безуспешно. Я перевел взгляд на Арью. Ее тело сотрясалось от смеха, из-за чего я прижал ладонь к ее рту, чтобы она перестала смеяться. Она высунула язык и лизнула меня между пальцев. Отголоски удовольствия пробежались по моей спине, одурманивая меня. Я сразу же отпустил ее, с трудом дыша.
Спустя пару минут мама наконец сдалась и ушла. Мы так и остались лежать, не двигаясь. Арья взяла меня за руку, положив мою ладонь себе на шею, улыбаясь так широко, из-за чего казалось, что ее лицо сейчас расколется пополам.
– Вау. Чувствуешь, как быстро у меня сердце бьется? – спросила она.
Вообще-то все, что я мог чувствовать, это необходимость поцеловать ее. Я чувствовал, как мое собственное сердце билось настолько сильно, норовя выпрыгнуть из груди, и как я больше не ощущал себя таким смелым рядом с ней.
– Да. – Я тяжело сглотнул. – Ты в порядке?
– Да. А ты? – спросила она, и я лишь кивнул.
– Спасибо, что спасла мою задницу, – сказал я.
– Что ж… Я все еще была должна тебе за тот случай, когда за нами гнались. – Она улыбалась так широко и искренне, из-за чего я понимал, что был на грани, на самом краю настоящей катастрофы.
– Арья?
– М-м-м? – Она все еще держала меня за руку.
Отпусти меня.
Но я не мог ей этого сказать.
Я не мог отказать ей ни в чем. Даже если это будет причиной моей гибели.
Вместо этого я держал руку на ее шее, пока путь к отступлению не освободился. Она ускользнула из нашего укрытия сама.
Это стало моей первой ошибкой из еще многих.
День с футляром из-под сигар изменил все.
Теперь мы все время были на краю пропасти, ведущей прямо к катастрофе, на самом краю бездны. Не потому что мне так сильно хотелось поцеловать ее. Я мог бы вечность прожить и не прикасаться к ней, даже если бы меня не очень привлекала идея. Но все дело было в том, что я совершенно ни в чем не мог ей отказать, из-за чего рано или поздно у меня возникли бы проблемы из-за нее.
Забавно, как ее родители переживали, что я испорчу ее. На самом деле стоило ей лишь взмахнуть безумными волосами, словно у Медузы, и я буду согласен на все, даже на убийство