Крестьянское восстание. Август Шеноа
сказал Стипо, – я прикажу людям никого ко мне не пускать, даже самого святого Петра.
Толстый каноник заковылял к двери и вышел из комнаты.
– Ergo, domine Georgi,[15] – заговорил Палфи, закручивая ус, – вбили ли вы в голову вашему брату Стипо, о чем идет речь?
– И да и нет, – ответил, кашляя, худощавый. – В подробностях не говорил, а так только намекнул издалека. Не было случая. По вашему указанию я отправился из Суседа в Загреб, как только вы туда приехали. Сказал, что еду в город посоветоваться с врачом. Все поверили, даже Уршула, этот черт в образе женщины. Да и немудрено, ведь лихорадка вцепилась в меня, словно клещами. В первый день брата не было. Он был где-то у святого Ивана «pro testimonio fide digno».[16] А на второй день сюда нагрянула целая стая почтенных каноников. Тут был и болтливый писака Антун Врамец, любитель бабьих сплетен, и резкий Фране Филиппович, который языком рубит туркам головы, и Крсто Микулич, Иван Домбрин, Джюро Херешинец и так далее, по синодику. Понятно, что перед этими свидетелями я не смел и пикнуть о желании господина королевского судьи. А теперь вы примчались, и я даже удивлен, как скоро вы поспели. Старая Уршула – твердый орешек, законы-то она знает. Я с ней порядком намучился, но никак не мог ее одолеть. Ну, как вышло?
– Да хорошо, domine Georgi, – усмехнулся мадьяр, – я и сам себе дивлюсь, что…
В это время вернулся каноник.
– Теперь мы словно погребены, egregie ас nobilis domine; мои люди будут всем говорить, что каноник Стипо Всесвятский находится на своем хуторе в Биенике; Давайте начнем, – сказал каноник, положив свои толстые Руки на живот.
Палфи закинул ногу на ногу, подперев голову правой Рукой, сердито покрутил ус и начал:
– Ваш братец, admodum reverende amice, вероятно, вам намекнул о meritum[17] нашего дела?
Каноник кивнул головой.
– Bene! Но для того чтоб дело было крепче, я вам повторю все снова. Вот в чем ваша основная задача: моему вельможному господину Андрии Баторию принадлежит половина Суседа и Стубицы «secundum donationem domini regis Ferdinandi».[18]
– Знаю, – подтвердил каноник.
– Bene, – продолжал мадьяр, – мой господин получал одну половину дохода, а другую – семья Хенингов. Частью Батория управлял вот этот ваш брат, Джюро Всесвятский, которого старая Хенинг бранит и проклинает.
– Знаю, – снова подтвердил каноник.
– Но вот чего вы, почтеннейший amice мой, не знаете: мой господин, judex curiae,[19] живет в Пожуне. Ваша Хорватия, ergo и Сусед и Стубица, у черта на куличках. Турки уже стучатся в ваши ворота. Вы же заняты междоусобной борьбой. Но судьба – цыганка, и может случиться, что турецкие кони будут молиться богу посреди Загреба, а от Загреба недалеко и до Суседа. Вы – герои, но и героям нужны червонцы, а королевская казна пуста, ergo – мой magnificus[20] боится за Сусед и Стубицу, потому что они висят на волоске. Он рад был бы избавиться от этого имения, но, с другой стороны, не хотел бы ничего терять.
Итак, господин Георгий
для достоверного свидетельства
суть
согласно дару господина короля Фердинанда
куриальный судья (лат.).
вельможный