Туннель. Бернгард Келлерман
паузы, шутливо улыбаясь и стараясь скрыть под этой улыбкой интерес, который он возбуждал в ней.
Аллан почувствовал смущение, так как совсем не знал, как держать себя с молодыми дамами.
Он заметил, что Этель была сильно напудрена. Она напоминала ему картину, писанную пастелью: так нежны и прозрачны были краски – золото ее волос, лазурь ее глаз и нежно-розовый оттенок ее губ. Она держала себя с ним как важная светская дама, но в голосе ее звучало что-то детское, словно ей было не девятнадцать лет (он знал это от Гобби), а только двенадцать.
Аллан пробормотал какую-то вежливую фразу; на губах его оставалась всё время смущенная улыбка.
Этель всё еще рассматривала его с детским любопытством, хотя и старалась придать себе важный вид влиятельной дамы, от милости которой зависит стоящий перед ней человек.
Этель Ллойд была типичная американская красавица: тонкая, гибкая, женственная. Ее пышные волосы были чудесного золотистого оттенка, и многие дамы, у которых волосы не могли сравняться с волосами Этель, утверждали, что она красится. Поразительно длинные ресницы, на которых виднелись следы пудры, точно вуалью прикрывали ее темно-голубые глаза. Линии ее профиля, лба и шеи были красивы и породисты. Но на правой щеке уже виднелись следы той ужасной болезни, которая изуродовала ее отца. От подбородка к углу рта шла темно-коричневая, почти закрытая пудрой линия, как волокно на листе.
– Я люблю разговаривать с моей дочерью обо всем, что меня интересует, – опять заговорил Ллойд, – поэтому вы не должны гневаться на меня за то, что я рассказал ей о вашем проекте. Она умеет молчать.
– О, да, я умею молчать! – с оживлением повторила Этель и, улыбаясь, кивнула Аллану. – Мы целыми часами изучали ваши чертежи, и я так много разговаривала об этом с папой, что он наконец действительно увлекся проектом. Не правда ли, папа? – Маска Ллойда осталась неподвижной. – Папа восхищается вами, мистер Аллан! Вы должны посетить нас. Вы согласны?
Глаза Этель точно из-под вуали заглядывали в глаза Аллана, и приветливая улыбка затрепетала на ее красивых губах.
– Вы очень любезны, мисс Ллойд! – сказал Аллан с легкой улыбкой в ответ на ее настойчивость.
Этель понравилась его улыбка. Она непринужденно смотрела на его белые, крепкие зубы, засверкавшие, когда он улыбнулся, и открыла рот, собираясь что-то сказать, но в этот миг заиграл оркестр. Она быстро прикоснулась рукой к колену отца, чтобы попросить у него извинения за то, что она еще говорила – Ллойд был большой любитель музыки и не терпел, когда ему мешали слушать, – и с важным видом шепнула Аллану:
– В моем лице у вас верная союзница, мистер Аллан! Даю вам слово, что я не допущу, чтобы папа изменил свое мнение. Вы знаете, это бывает с ним иногда! Я заставлю его всё сделать для вас. До свидания!
Аллан ответил на ее рукопожатие вежливым, но довольно равнодушным поклоном, несколько разочаровавшим ее. Разговор, решивший вопрос его жизни и создавший новую эпоху в сношениях Старого и Нового Света, окончился.
Взволнованный