Титан: Противостояние. Ивар Рави
завороженно смотря на огонь в камине, где ему чудились битвы и сражения.
От глубоких размышлений его отвлек Фриц Лейбнер.
– Мой король!..– вошедший почтительно склонился.
– Фриц, каковы наши силы на настоящий момент? – Дитрих сразу перешел к делу.
– Больше двух тысяч обученных пеших воинов, две сотни лучников, около пары десятков стрелков проходят обучение. Есть еще две сотни всадников,– закончил подсчет Лейбнер.
– А пушки?
– Десять малых и две большие,– мгновенно ответил военный министр на вопрос короля.
– Мы выступаем на юго-запад, к землям Русов. Оставь небольшое количество воинов для охраны дворца и наших городов, все остальные послезавтра должны быть готовы выступить.
– Мой король!..– открыл рот Лейбнер, чтобы возразить.
– Фриц, я всё сказал, можешь идти,– пресек его попытку Дитрих.
После ухода Лейбнера он достал «Хроники IV Рейха», открыл на чистой странице и вывел красивыми буквами: «Начало завоевания мирового господства».
* * *
Патриарх Никон мог считать себя счастливым человеком: он был единственным из ныне живущих в Макселе, кто еще помнил «отцов-основателей». Образ деда в памяти потускнел, но усилием воли Никон мог представить себе бородатое хмурое лицо своего деда. Тот был совсем молодым, когда попал в этот мир. Он взял на себя функции Патриарха, женив своего брата на местной правительнице. За многие десятки лет преследований секта «Новый Израиль», или «Христоверы», наконец обрела свой новый дом, не боясь притеснений.
Никон любил выспрашивать у старого умирающего деда подробности тех времен, когда " христоверы" оказались на новой земле. Уже перед самой смертью дед Алексей, доживший до ста лет, рассказал Никону, что всю жизнь боялся возвращения Макс Са. Этот мифический персонаж имел силу среди Русов даже спустя сто пятьдесят лет своего отсутствия.
Никон знал со слов деда, с какими трудностями пришлось столкнуться «отцам-основателям», высадившимся в этой благодатной местности. Аборигены говорили на искаженном русском языке, отказываясь принимать новую веру. Спустя десять лет бесплодных попыток Алексей Гаврилов, дед Никона, пошел на беспрецедентный шаг, объявив Макс Са сыном Иисуса. Это не сразу, но дало результат: ряды " христоверов" начали пополняться Русами, которым возвышение статуса любимого Макс Са очень понравилось.
Но были и те, кто яростно продолжал сопротивляться нововведению. Первоначально, во времена Алексея Гаврилова, первого Патриарха, их просто не трогали. При отце Никона сектантов «Возвращения» выселяли из городов, чтобы они не мутили народ. Никон, унаследовав титул Патриарха, первый десяток лет продолжал политику отца, выселяя сектантов из населенных пунктов. Спустя время он понял, что эта тактика была ошибочной: создавались целые анклавы, где не признавался Иисус. Тогда Никон поменял тактику, сажая сектантов в тюрьмы и обрекая их на рабский труд на рудниках.
Всё эти репрессии давали обратный эффект, усиливая недовольство Русов.