Приворот от ворот. Поваренная книга вуду. Дарья Калинина
вы? – повторила Санька. – И где я?
Она обвела глазами вокруг себя и убедилась, что находится не на улице, а в каком-то доме. Судя по всему, частный дом за городом: в открытом окне качались ветки деревьев и маленькая птичка прыгала с веточки на веточку.
– Где я?
Но тетка ее не слушала.
– Это же надо такому случиться! – причитала она. – Это же что такое прямо делается! Жили себе жили, не тужили, хорошо даже жили. А тут на тебе!
– Где я?
– Ой, деточка! Здорово ты головкой-то ударилась! Неужели и спаленку-то свою не узнаешь? Игорек ведь тут ничегошеньки не сменил. Все как при тебе было, так и стоит! Мариночка, ты меня слышишь, девочка?
– Я не Марина, – попыталась покачать головой Санька, но в голове снова запульсировала утихнувшая было ненадолго боль.
И Санька снова застонала, откинувшись на по-душки.
– Ой, лишенька! – взвыла тетка. – Не помнит она! Ничего не помнит. Потеряла память! Ой, да за что же это нам все валится и валится! Столько несчастий, а тут еще и это!
Приговаривая, женщина умудрилась делать множество дел. Она поправляла одеяло на Саньке, наливала что-то ей в стакан, капала какие-то капли и снова причитала и жаловалась, давая Саньке выпить приготовленную микстуру.
– Алексей! – внезапно закричала она совсем другим голосом – властным и строгим. – Алешка! Иди сюда! Скорее!
За дверью раздались шаги, потом грохот. Дверь в комнату распахнулась, и ворвался тот самый хам, негодяй и варвар! В голове у Саньки моментально развернулась картина того, как он тащит ее на себе, а потом пытается посадить в свою черную машину.
Они борются. Санька изворачивается и падает на землю. Выходит, все она помнит! И ничего она память не потеряла! Напрасно тетка выдумывает!
– Ну что там еще, тетя Варя! – пробормотал тем временем Санькин враг, совсем по-детски потирая коленку. – Вы так закричали! Бросился к вам, да свалился.
– Экий ты, Лешенька, неуклюжий. Вот и Мариночку нашу уронил. Теперь сам свалился. Больно ушибся-то?
– Ничего. Переживу. Чего звали-то?
– Ой, Лешка! – спохватилась тетя Варя. – Что делать-то будем? Мариночка-то наша память потеряла! Так ты ее головушкой о землю приложил, что она уж и не помнит ничего!
Здоровенный Лешка неожиданно стал меняться в цвете. Сначала у него потемнели щеки, потом краска расползлась на все лицо, а последней побурела шея. Санька с запозданием, но все-таки поняла, что пленивший ее нахал смущен. Покраснел от стыда! Ага! Так ему и надо! И Санька, высунув язык, показала его негодяю.
Как ни странно, от этого простого действия ей стало значительно легче. Боль в голове почти совсем утихла. Откинув одеяло, Санька решительно и строго произнесла:
– Вот что, граждане дорогие! Не знаю, какие черти у вас в головах делаются, а мне пора идти! Я и так из-за вас всюду, куда собиралась, опоздала. Так что…
Она попыталась спуститься с кровати, но тетя Варя кинулась к ней коршуном.
– Что ты! Что ты, деточка! Нельзя тебе