Исповедь. Сьерра Симоне
намеки на ее блестящие темные волосы и, возможно, бледное лицо.
Воистину низменная и безбожная часть меня по-прежнему хотела услышать ее признание не для того, чтобы дать ей более конкретные наставления и заверения, а чтобы точно узнать, в каких плотских грехах хотела покаяться эта девушка. Я хотел услышать, как она шепчет об этих непристойностях своим хриплым голосом, заключить ее в свои объятия и смахнуть поцелуями каждую слезинку.
Боже, как я желал прикоснуться к ней.
Что, черт возьми, со мной не так? За последние три года я не испытывал такого страстного влечения ни к одной женщине. И я ведь даже не видел ее лица. Я даже не знал ее имени.
– Мне пора идти, – повторила она. – Спасибо вам за ваши слова. Они… попали в самую точку. Спасибо.
– Подожди… – сказал я, но дверь кабинки распахнулась, и девушка исчезла.
Весь день я думал о своей таинственной кающейся грешнице. Я думал о ней, когда готовил пастырское наставление к воскресной мессе. Я думал о ней, когда проводил библейские занятия для мужчин и когда читал молитвы перед сном. Я вспоминал проблеск ее темных волос, ее хриплый голос. В ней было что-то такое… Но что именно? Приняв сан священнослужителя, я вовсе не превратился в труп – я по-прежнему в значительной степени оставался мужчиной. Мужчиной, которому очень нравилось трахаться, до того как он услышал зов Божий.
И я, конечно, все еще обращал внимание на женщин, но довольно умело сдерживал свои сексуальные позывы. В последние несколько лет обет безбрачия все больше становился спорным догматом священства, но я по-прежнему тщательно его соблюдал, особенно в свете того, что случилось с моей сестрой и что произошло с этим приходом до того, как я был назначен сюда.
Чрезвычайно важно было, чтобы я был идеалом сдержанности и внушал доверие. А значит, когда дело касалось секса, мне нужно было быть невероятно осмотрительным как публично, так и в частном порядке.
Поэтому вопреки тому, что остаток дня ее хриплый смех эхом отдавался в моих ушах, я решительно и намеренно отгонял воспоминания о ее голосе и продолжал выполнять свои обязанности. Единственным исключением было то, что я лишний раз или два помолился по четкам за эту женщину, вспоминая ее мольбу о помощи: «Мне нужно знать, что все будет хорошо».
Я надеялся, что, где бы она ни была, Бог был с ней, утешая ее точно так же, как утешал меня столько раз.
Я провалился в сон, сжимая в кулаке четки, словно они были амулетом, защищающим от непрошеных мыслей.
В моем небольшом, доживающем свой век приходе обычно раз-другой в месяц проходят похороны, четыре или пять свадеб в год, месса почти каждый день, а по воскресеньям – более одного раза. Три дня в неделю я провожу занятия по изучению Библии, один вечер в неделю помогаю молодежной группе, и каждый день, за исключением четверга, принимаю прихожан. Также каждое утро я пробегаю несколько миль и заставляю себя прочитать пятьдесят страниц