Неделя и ещё один день. Юрий Ерошкин
её. И вновь стало тихо.
Он собрался уже подойти к рыбаку, парой слов перекинуться, но тотчас же и передумал. Тому вряд ли нужны теперь разговоры, не для них он пришёл сюда в столь ранний час.
Шорин поднялся, раздумывая, куда далее направить свои стопы. В посёлок, конечно, не зайти, не прежние времена, когда ворота стояли распахнутыми настежь – заходи, кто хочет. Теперь, без сомнения, и забор поставили, что стена кремлёвская, и свора надменных охранников появилась, да вдобавок наверняка видеокамеры понатыкали по всему периметру посёлка.
Где-то на шоссе, впрочем, не далеко, взвизгнули тормоза, и вскоре Шорин увидел, как по насыпному мосту стремительно пролетел какой-то лихач. Что эта была за машина, он не разглядел, далековато было, да и деревья загораживали обзор.
Раздумывая, как убить время – был только четвёртый час в начале, – он оглядел противоположный берег. И где-то там вдруг закуковала кукушка. Раз, другой, третий… И тут же ухнула пару раз сова, словно не довольна была этим кукованием. Кукушка смолкла, испугалась, обиделась ли, что перебили, поди узнай. И вновь сделалось тихо.
И тут тишину эту неожиданно разорвала на все лады заголосившая сирена: к Шорину взывал его старенький «ситроен», кем-то чужим потревоженный. Не долго думая он рванул на призыв своего четырёхколёсного друга. Выбежав к песчаной дорожке, посмотрел туда, где оставил машину и увидел возле неё мужчину, злорадно, как показалось издали улыбавшегося…
6
Он был явно крепче Шорина, шире в плечах, выше ростом. В драке Шорину было с ним не совладать. Да и не умел он драться, отродясь драчуном не был.
Шорин не на шутку струхнул, но всё-таки шёл навстречу своей судьбе, решив, будь что будет. А по пути, украдкой высматривал по краям дороги какую-нибудь палку или камень поувесистей…
Но что нужно этому типу? Деньги? Хорошо, отдаст он их. Всё, что есть отдаст. Лишь бы убрался куда подальше.
А как всё хорошо начиналось! Какое утро! Какие воспоминания! И всё разрушил этот тип, всё!
Между тем расстояние между ними неумолимо сокращалось. Незнакомец, увидев, что хозяин «ситроена» идёт к нему, снял руку с капота машины. Сигнализация, поворчав ещё несколько секунд, замерла. Вновь сделалось тихо. Только в придорожной траве, чуть сбрызнутой алмазными росинками, неистово стрекотали кузнечики.
Шорин был уже метрах в пяти от незнакомца, когда тот, покачнувшись, вдруг упал, крепко ударившись при этом лбом о крыло машины. «Ситроен» вновь заголосил, словно и для него это соприкосновение стало болезненным. Шорин поспешно нашарил в кармане джинсов брелок с сигнализацией и отключил её.
Пьяный, с заметным облегчением подумал он, да ещё какой. На ногах не держится. Но как он здесь оказался? Впрочем, какое ему-то дело!
Подойдя к упавшему навзничь незнакомцу почти вплотную, присел на корточки. И ужаснулся: всё лицо его было в кровоподтёках и ссадинах, особенно страшно выглядел порез, шедший от угла рта к правому уху, издали