Странные люди, порой великие. Виктория Владимировна Дорофеева
Даже не сразу понятно, живая ли! А потом проснулась, и сообщила, что мол, война, ребятки! Как хотите, а надо защищаться. И вот я уже не человек, а хранитель! Получите, так сказать.… Нечего, говорит моё чудо, слабым местом быть! Вот, на тебе задание, а я буду иногда проверять, всё ли в порядке с рукотворным хранителем, с ума ещё не сошёл? А когда война закончится, сообщу, что не получается у нас с тобой вместе быть, и пропаду опять, лет так на пять, угу. Затем вернусь, но ненадолго…. Расслабься, говорит мне моё чудо, не переживай, конечно тоже тебя люблю! Правда, ещё разок пропаду, и замуж выйду! Но ты всё равно, не переживай, даже когда скажут, что ребёнка родила от другого. Это же слухи всё.… Понятно теперь про кого речь? Кто это чудо, а Ева?
От вины и стыда, Ева не могла произнести ни слова. Уткнувшись в грудь Мирославу, она старалась дышать очень тихо, пытаясь понять, почему поступала так жестоко.
– Так, куда ты собралась на этот раз, чудо моё? – уткнулся в волосы Евы Мирослав носом, и тяжело вздохнул. – Так и будешь молчать?
– Прости – прошептала Ева очень тихо.
– Нет, так не пойдёт. Рассказывай теперь ты, за что именно надо простить, куда собралась и о чём думаешь – покачал головой Мирослав.
– Я не знаю – вздохнула Ева и быстро встала на ноги. – Что рассказывать? Мне стыдно, за то, что натворила, и за то, что ничего не помню. Честно? Мне всю историю хотелось, чтобы эту девчонку ты забыл, и жил счастливо. Так вот как-то…
– Тебе всегда так хотелось – пожал Мирослав плечами. – Наверное, поэтому ты столько раз меня бросала. Перестань думать за меня, прошу. Я взрослый мальчик, и сам знаю, чего хочу, а чего нет. Смирись ты уже с тем, что я не отстану. Тебе стало стыдно? Всё просто! Не делай так больше. Нужно уйти, так скажи куда, зачем и на сколько. Я привык ждать, вот только не нужно меня обижать надеждами на моё лучшее бедующее. Хочешь, чтобы я был счастлив? Так вернись, и будь со мной. Я понятно объяснил?
– Да что же со мной не так-то, а? – села Ева обратно рядом с Мирославом, и тяжело вздохнула. – Я вообще спокойно жить не умею?
– Нет – прижал к себе крепко Еву Мирослав. – Ты же бардак, или как там… хаос.
– А ты моя постоянная… – задумалась Ева. – Точка отсчёта…. То, к чему возвращаюсь всегда… Точно! Всегда должна быть точка отсчёта! Что-то такое, что осталось не тронутым! Постоянная, понимаешь? – уставилась Ева на Мирослава. – Ведь, если есть звук, должна быть и тишина, так?
– Да, тихо – доел малыш, наконец, булку и приполз к Мирославу. – Должно быть тихо, мамочка. Тогда услышишь.
– Малыш, а ты знаешь, что помогать маме не всегда нужно? – посадил к себе на колени мальчика Мирослав. – Она сейчас, что-нибудь придумает, и бросит опять папу.
– Да я не… – вытерла Ева лицо ладонью.
– Нет, папочка, она не бросит – повернулся малыш к Мирославу лицом, и понимающе посмотрел в глаза. – Мама любит папу, а дядю нет. Мама вернётся, точно. Я буду с тобой, папочка – обнял он за шею Мирослава.
– Ну, раз любит… – вопросительно посмотрел Мирослав на Еву. – Тогда