Мир Средневековья. Рождение Европы: эпоха великих завоеваний и выдающихся свершений. Фридрих Хеер
Понятно, что ни одно столетие Средневековья (как и наше время) не было полностью свободно от нетерпимости. Всегда существовали люди, не воспринимавшие нонконформистские взгляды; люди с ограниченным кругозором, опасавшиеся всего нового. Однако для правильной оценки реальной действительности XII – начала XIII столетия и открывавшихся тогда перспектив необходимо понять, что и набожный простой народ, и духовная элита общества обоюдно были готовы принять, со всем присущим им здравым простодушием, истинную «католическую» веру. Только с приходом сторонников пуризма она была подвергнута анализу, когда были выделены ее отдельные компоненты и изолированы друг от друга и между ними была вырыта глубокая пропасть. Открытая религиозная вера раннего Средневековья была плодотворным смешением различных ее составляющих, заимствованных из дохристианских «языческих» народных верований и других религий, христианских по духу. Эта была религия народных масс, а также в некоторых случаях господствовавших классов и выдающихся исторических деятелей. Она успешно сосуществовала с открытой культурой в лоне такой же свободной церкви, проявляя себя в такой форме, которая позднее вызовет неприятие людей века Реформации и Контрреформации.
«Открытая» церковь «открытого» XII столетия признавала свободы, о которых не могли даже помыслить представители более поздних поколений. Это была «живая» церковь; это определение равным образом относилось и к ней самой, и к ее членам – оптимистичным, ярким личностям, уважавшим чужое мнение и способным договариваться. Таинства еще не подверглись строгому определению и не были сведены к семи, а месса не получила окончательного оформления. Многие положения веры еще не стали догматами; в XIII в. их продолжали обсуждать теологи, и лишь окончательно они были утверждены на Тридентском соборе в XVI столетии. Только в середине XII в. церковь стала пониматься как реальный субъект. Вплоть до этого времени люди мыслили в понятиях раннего христианства; ни один автор не писал теологических или религиозно-политических трактатов о церкви (слово «церковь» означало здание или Дом Бога) и не возникало никаких богословских споров. Отважный Абеляр заговорил о теологии в ее современном смысле. Это был его термин и его концепция европейской теологии. Слова «церковь» старались избегать из-за возникавшей при этом ассоциации с языческой Античностью; все осознавали реальные опасности, могущие возникнуть в случае принятия этого понятия. Господствовало убеждение, что попытки «понять» Бога, заключить Его в жесткие рамки теологии являлось некой разновидностью искушения. Богословские диспуты в этой ранней «открытой» Европе были перенесены в религиозные мистерии, которым были присущи благоговейное отношение к богословским вопросам, осознанное умолчание и Божественная любовь. Вера, как все сверхреальное, могла только переживаться и никогда не укладывалась в определения.
«Открытая» церковь изначальной Европы была живым союзом Небесного