Древолаз. Марина Павлова
Детально надо изучать. Больше всего меня волнуют его глаза. Субконъюнктивальное кровоизлияние. Просто адское какое-то.
– Прям как томатный сок вкачали. Но все-таки, Камаева? Тебе ж, поди, мало́го кормить надо, чего ты шастаешь тут?
– С ним сестра сидит. А я вышла выгулять Монса.
Бухарин оглянулся.
– И где Монс?
Камаева улыбнулась и кивнула в сторону полицейских, оцепивших территорию. Один из них держал на поводке маленькую собачку и что-то ей говорил.
– Вали отсюда, – нежным шепотом сказал Бухарин.
Камаева быстрым шагом пошла в сторону полицейского с собакой, а Бухарин ответил на звонок по мобильному.
– Да, милая. Конечно, буду. Я помню. Важный ужин у твоего отца с важными людьми. Да. Слушай, меня тут дергает Кротов, у нас труп, да. Счастливо, целую.
Бухарин отключил мобильный и вздохнул.
– Кротов, говоришь, дергает?
Бухарин обернулся:
– Подслушивать нехорошо, тебя не учили, Крот?
Кротов был младшим следователем и работал в паре с Бухариным. Он всеми силами хотел походить на своего напарника, обожал его и всячески прикрывал.
– Предстоит тяжелый вечер?
Бухарин криво улыбнулся.
– Слушай, Дэн, зачем ты женился на Вике? – внезапно спросил Кротов.
– Чего?
– Ну правда.
Порыв ветра сорвал простыню с трупа, когда его проносили мимо следователей.
– Потому что это логическое завершение отношений двух любящих людей.
– Завершение? Или продолжение?
– Пошел ты… Чего к словам придираешься? Вали в участок бумажки заполнять. Психолог чертов.
Бухарин увидел, как Камаева, не оборачиваясь, перешагивала со своей собачкой рельсы, удаляясь прочь от места трагедии, которая могла оказаться несчастным случаем, самоубийством или даже убийством.
II
Санкт-Петербург
Ася стояла у порога их квартиры с Олегом. Уютная однушка на «Беговой», которая ей очень нравилась. Из окна весенней голубизной подмигивал залив, и было приятно пить утренний кофе, глядя на бесконечно красивый и никогда не надоедающий пейзаж. Море всегда было частью ее жизни, с самого детства. Хотелось бы, чтобы и конец также был связан с ним. Ася тряхнула головой, отгоняя мысли.
Перед ней лежал рюкзак, в который она собрала все свои пожитки за почти десять лет в Питере. Судя по размеру рюкзака, немного она нажила за последние годы. Да и квартира была вовсе не их общая, а Олега. Точнее, его родителей – продвинутого психотерапевта и не менее продвинутой завкафедрой психологии местного университета. Олег в предков не пошел, окончил юрфак и перекладывал бумажки в какой-то нотариальной конторе. Ася так и не поняла, нравится ему или нет каждое утро вставать в семь утра и к восьми тащиться в то же самое место перекладывать те же самые бумаги, только с новыми именами. Когда она задавала ему этот вопрос, Олег сразу же задавал ей свой:
– А тебе нравится стряхивать пыль с костей мамонтов за сто