Великая княжна Настасья. Айлин Лин
для забав!
Сталью сверкнули княжеские очи, отдёрнула она руку от Могуты.
– Не возьмёшь сам, пешком пойду! – глаза Настасьи сузились от гнева, сказано было тихо, да только такая ярость слышалась в словах, что понял воевода – не отступит.
– Связать велю! – прорычал в ответ. – Сейчас гридней кликну.
– Только попробуй! Казнить велю! Своим смердам приказывать будешь! – Настя ярилась, словно пламя, того и гляди испепелит взглядом. Голос звонко разнёсся по двору, оглядывались недоумённо дружинники.
Вот она кровь княжеская, пигалица совсем, а такой блеск в глазах, что и звёзды затмит, сила в голосе, словно батюшка покойный приказы отдаёт. Такая и дружину за собой повести сможет!
Сдвинулись брови воеводы, заходили желваки, сжались пудовые кулачищи. Он развернулся к дружинной избе и через мгновенье уже показался на пороге, неся в руках шлем и кольчугу. Ну, будет тебе, девка, наука, побегай в тяжёлой броне! Да и опасался шальной стрелы, что за воевода он будет, коли весь род княжеский схоронит?
Махнул старый воин рукой, усадил Настасью на коня, забрался следом и пустил скакуна в галоп к главным воротам, куда уже подбирался враг.
Вовремя подоспели они, поднявшись на башню, укрытую от неприятельских стрел, смотрели, как пускают степняки коней во весь опор, кричат, размахивая кривыми саблями.
Вот уже накатывается волна на первый вал, не видно кольев, укрыты они глубоким снегом. Словно разъярённый прибой, набирает бег степняцкий рой.
Ночной воздух прорезали первые крики упавших, раздался визг раненых лошадей, лавина, нахлынув, застопорилась, переросла в свалку, мешанину человеческих и конских тел, откатилась волна ордынцев. Кричали приказы байрак-баши, выбирались из-за кольев те, кому посчастливилось остаться в живых.
Снова на приступ двинулся неприятель, осторожно, по метру преодолевая опасное место, не всем повезло, тут и там раздавались стоны, но, не обращая внимания на раненых, двигалось войско вперёд.
Пройден вал, открыт путь к городским стенам, возликовали ордынцы, и снова пустили коней в галоп. Да только лёд, коварно притаившийся под снежным покрывалом, не подпустил воинов к стенам. Ржали лошади, падая и ломая ноги, кричали подмятые ими всадники. Снова и снова гневно окликали оставшихся в живых байрак-баши, пытались навести хоть какой-то порядок в возникшем хаосе. Спешившись, степняки наперевес с тяжёлыми луками, двинулись к стенам.
Дружинники на стенах молчали, ожидая приказов воеводы, и внимательно глядели, как рассыпается на части вражье войско, как на земле багряными пятнами растекается кровь. Стрелы жаждут найти свою цель, да только молчит Могута, а значит, и воинам придётся замереть в терпеливом ожидании.
Стоит княжна рядом, тонкая, словно тростинка, а взгляд тяжёлый, не сводит очей с неприятеля, закусывает губы.
– Не вели, дядька стрелять, проверим, как стены наши выдержат.
– Надо ли дожидаться, когда враг вплотную к нам подберётся, Настя?! – воевода сорвался