Фея при дворе – к рискованной игре. Маргарита Преображенская
в постельном белье незадачливого пугальщика, с усмешкой представляя, как визжали фаворитки от такой вот самодеятельности, а сам Карл VII, наверное, утрачивал стремление к продолжению утех (временно, конечно, ибо о его любвеобильности ходили легенды).
Фарфадеты выглядели, как мелкие (ростом мне по колено) человечки мужского пола с длинной редкой бородой и вислыми усами, что делало их похожими на мини-старичков.
– Ты из какого клана? – спросила я, вспомнив, что некоторые семейства фарфадетов состояли на службе у фей.
– Мор-Амор – клан свободных! – с гордостью отрапортовал фарфадет. – Я лично Лютеций Мор-Амор.
Этот клан не ходил в вассалах у Фей-Силь-дерации, поэтому я не могла потребовать от фарфадета выполнять мои указания, но сохранялась возможность втянуть этого шкодника в мои затеи.
– Кейю Лэй ра Ин, – представилась я, присев в шутливом реверансе.
– Хорошее имя, но длинное не по делу, – объявил Лютеций. – Я буду звать тебя просто Лэй. Это красиво, можно даже петь: «Хоп! Хэй! Ла-ла-Лэй!». При случае нашепчу это кому-нибудь из менестрелей.
– Тогда я буду звать тебя… Лютик! – не растерявшись, сказала я, вызвав весёлый смех фарфадета.
– Ничья! – констатировал он, имея в виду наш обмен любезностями. – Предлагаю союз: я тебе рассказываю последние новости, вызнаю всякие тайны, шалю и помогаю по хозяйству, а ты меня кормишь.
Фарфадеты питались положительными эмоциями хозяев, но мне нужен был союзник, поэтому я согласилась, решив, что фея я достаточно весёлая и добродушная, чтобы прокормить одного усатого проказника.
– Хорошо! – кивнула я, одарив фарфадета лучезарной улыбкой, от созерцания которой тот сразу стал выглядеть дороднее, будто поправившись ливров на десять (словом «ливр» называлась мера веса во Франции тех времён, равная 300-800 граммам. – Прим. автора).
– Мне нужно освоиться в этом замке, поэтому каждый день я хочу знать все новости о местных обитателях, особенно о короле, его советнике, епископе и дофине, – поставила я задачу.
Дождавшись, когда фарфадет уйдёт выполнять поручение, я сплела гамак из светлых надежд и, покачиваясь в нём, принялась ловить блестящие светлые грёзы, почему-то говорившие со мной волнующим фантазии лирическим баритоном сильфа-изгнанника. Так прошла моя первая ночь в мире людей.
Проснувшись с первым солнечным лучом, я выглянула в окно. Утро пахло мечтами и солнечными бликами: обоняние у фей распространялось на такие диапазоны, которые людям были недоступны, как и восприятие многих оттенков цвета. Можно сказать, что люди не могли в полной мере ощущать окружающий мир, замечая лишь ничтожную часть его проявлений и проходя мимо самого главного. Замок ещё спал, но я слышала, как люди более низких сословий уже приступили к своим делам. Садовник подрезал кустарники в парке, повара вовсю работали на кухне. Кстати, меня очень беспокоили маячившие впереди перспективы совместных трапез, потому что феи в основном питались свежим воздухом и