История Польши. Том II. Восстановление польского государства. XVIII–XX вв.. Михал Бобжиньский
обозначенных условиях, что делалось главным образом для того, чтобы они не стали обузой для общества. Поэтому они должны были доказать, что при переезде в другое место им гарантировано содержание, будь то в сельском хозяйстве, или промышленности, или при занятии свободными профессиями в городе или в деревне. При этом освобождение от крепостной зависимости в некоторых случаях могло произойти только после уплаты определенной суммы. В случае же возражения пана решение принималось властями.
Закон делил крестьян на тех, кто имел земельные участки в собственности, на тех, кто имел их на правах наследственной аренды, и, наконец, на тех, кто арендовал землю только временно. В случае сомнений арендаторы считались наследственными. При этом пан только в исключительных случаях и с разрешения властей имел право принудить находившегося у него в крепостной зависимости владельца земли продать ее, а арендатора – отказаться от аренды.
Наибольшее внимание во всеобщем земском праве уделялось определению взаимных прав и обязательств панов и их крепостных крестьян, нормированию всех видов крепостных работ, ренты и выплат, предотвращая тем самым их повышение. В некоторых же случаях крепостные могли требовать их понижения.
Крепостные владельцы земли составляли самоуправляющуюся сельскую гмину во главе с солтысом, назначаемым паном из числа членов гмины, и двумя заседателями, исполнявшими также функции местной полиции.
Хозяева сел имели право применять умеренные телесные наказания в отношении ленивых, непокорных и своенравных слуг, но за все злоупотребления такими наказаниями паны несли ответственность в уголовном порядке. В отношении же домовладельцев и их жен они имели право только на наложение кратковременного ареста с такой же ответственностью.
Все эти законы были, видимо, продиктованы не столько стремлением к установлению гражданского равенства, сколько интересами сельского хозяйства. И подчиняться им должны были как крестьяне, так и паны. Конечно, для польского дела, несомненно, было бы лучше отменить крепостное право и освободить крестьян. Но сегодня трудно обвинять иностранные правительства в том, что они этого не сделали, поскольку они аналогичным образом организовывали крепостное право и в других своих провинциях.
Эти правительства не изобрели крепостничество специально для польских провинций. Однако на практике в них ситуация была иной. Одно дело, когда бюрократия, призванная охранять такой строй, набиралась из людей, которыми она управляла, и совсем иначе обстояло дело там, где она навязывалась народу из числа иностранцев – немцев или онемеченных чехов. Подобная бюрократия использовала отношение крестьянина к своему пану для утверждения своей власти, чтобы внушить ему доверие, а у шляхтича, против него согрешившего, вызвать страх. Поэтому шляхта хорошо понимала, что в случае нового восстания крестьянство за ней не только не пойдет, но может подняться и против нее самой. В результате о восстании против чужеземного