Великие князья Дома Романовых. Инна Соболева
потрясена увиденным. «Его держали в неимоверно душной комнате, укутанного во фланелевые пеленки, в колыбельке, обложенной мехом чернобурой лисы; при этом покрыт он был атласным ватным одеялом, а поверх – другое одеяло, розового бархата, на меху тех же чернобурок… лицо и тело его были залиты потом, отчего, когда он подрос, малейший ветерок вызывал переохлаждение и заболевание». Но почти не прекращающийся насморк – далеко не самый страшный результат подобной заботы.
Беда в том, что мальчик был от природы пуглив. Малейший шум вызывал у него одну реакцию: немедленно спрятаться под стол, под одеяло, не важно, куда, лишь бы его не видели. Он постоянно прислушивался, будто ждал опасности. Пытаясь отвлечь его, нянюшки рассказывали сказки. А они известно о чем. О леших, злых колдуньях и другой нечисти. Желая помочь, любящие, но совершенно безграмотные женщины превратили своего подопечного в патологического труса. У ребенка развилась подозрительность, склонность к галлюцинациям и нервным припадкам. Склонность эта осталась навсегда и принесла немало бед и самому Павлу, и его близким, и, в конце концов, оказавшейся в его власти стране.
Поскольку я не буду касаться жизни и дел Павла-императора, за подтверждением сказанного любознательный читатель может обратиться к подробным, тщательно документированным трудам многих историков и писателей, которых привлекала противоречивая личность сына Екатерины Великой. Назову только самые полные и подробные исследования: «Император Павел I» Н. Шильдера, «Сын великой Екатерины» К. Валишевского, «Павел I» А. Пескова, «Убийство Павла I» К. Грюнвальда, «Павел Первый» А. Труайя.
Я же попытаюсь сделать то, что эти уважаемые авторы, по-видимому, не считали важным и интересным: проанализировать, как, когда и почему зарождались и крепли или, наоборот, стирались противоречивые свойства характера Павла Петровича.
Великий князь Павел Петрович в детстве.
Уязвленная тем, что мальчик боится и ее, обожающую его двоюродную бабку, Елизавета Петровна наконец отстранила от Павла безграмотных нянек и приставила к нему людей, которые, как ей казалось, сумеют воспитать из него настоящего мужчину. Первым был Федор Дмитриевич Бехтеев, посредственный дипломат, несколько лет прослуживший в русском посольстве в Париже. Был он человеком порядочным, но психологом и педагогом никудышным. Именно он развил в своем подопечном черты, которые мудрый наставник постарался бы подавить: страсть к формальной стороне военного дела (похоже, врожденную) и ту чрезмерную важность и заносчивость, которая сразу бросилась в глаза Фридриху Великому.
Бехтеев выдумал для мальчика азбуку, в которой буквы изображались в виде солдатиков. Но больше всего, пожалуй, навредила Павлу газета, которую печатал наставник. В ней он помещал придуманные им самим «отклики» на поведение великого князя. В них одобрение соседствовало с порицанием, но было очевидно, что все сделанное или сказанное Павлом становится незамедлительно