Квинтэссенция. Дагни Норберг
представила, как Мерет будет настаивать, что лучше оставить её дома и не втягивать ни в какие передряги. Но с каждым днём становилось только очевиднее, что жить как раньше вряд ли получится. Нельзя игнорировать изменения, происходящие в жизни, тем более таким образом. Задумавшись обо всём этом, Гвен не выдержала и тоже легла спать, чувствуя себя выжатой, словно лимон.
Когда она проснулась, за окнами уже стемнело, а с первого этажа доносились приглушённые голоса. Ричард и Мерет сидели в гостиной, о чём-то тихо разговаривая. Гвен улыбнулась, стоило последней заметить приход дочери. Она подошла и обняла её, говоря про то, что Ричард ей всё рассказал.
– Бедная моя. Ты уверена, что справишься со всем сама? – обеспокоенно спросила Мерет.
– Кстати об этом, – начал Ричард, и Гвен уже испугалась, что он передумал, но вампир продолжил: – Во-первых, она не будет одна. Я даю слово, что сохраню её в полной безопасности. В конце концов, меня можно считать её дядей, – он улыбнулся. – Во-вторых, я практически уверен, что она получит объяснение своих способностей не хуже, чем получила бы… Там.
– Что насчёт него? – с нажимом спросила Гвен. Не нужно было произносить имя, чтобы все в комнате поняли, о ком идёт речь.
– Гвен, тебе нужно окрепнуть. Сама сказала. Возможно, пересмотреть что-то. Подумать. Месть никуда от тебя не денется, но стоит ли она того? И я говорю это не потому, что не хочу крови. Потеря Джулии – это ужасно. Для тебя это в сто раз хуже, чем для меня или кого-либо ещё. Но если хочешь совет, то вот тебе первый урок. Не действуй на эмоциях. В большинстве случаев ты быстро пожалеешь об этом. Понимаешь? – Ричард с предельным вниманием смотрел на Гвен. Та, пусть и нехотя, кивнула. Она осознавала: вампир был прав.
– Так, ребята, я понимаю, что все уже выспались, но время спать. Вам нужно набраться сил перед началом своих путешествий, – Мерет улыбнулась. Гвен чувствовала глубокую благодарность за то, что она отнеслась ко всей этой нелепой ситуации с таким пониманием.
Прошло несколько часов, но Гвенда не могла заснуть. В голове не оставалось ни единой мысли, не связанной с последними двумя днями. Сначала она вновь и вновь прокручивала в голове напоминание, что привычная жизнь осталась далеко позади. Гвен не знала, почему с такой критичностью относится к этому. По-другому просто не могла. Она не могла жить двойной жизнью, как бы ни пыталась. «Может, оно и к лучшему», – подумала Гвенда, сотый раз за час переворачиваясь на бок. Она смотрела в окно перед собой, скрытое занавесками. Потом вспоминала этот день. Такой длинный, что его можно было разделить на три части. Утро, когда всё спокойно и безмятежно, ужас дня и попытки собрать себя вечером. За последний год с ней не произошло столько нового, как за двадцать четыре часа.
Гвен закрыла глаза, надеясь, что всё же сможет заснуть. И тут же, проклиная всё и всех на свете, снова открыла их, поворачиваясь на спину. Перед глазами стояло лицо, которое она с таким трудом забывала столько лет. Все труды остались в прошлом. Теперь оно снова преследовало её. Тёмные