Мастер Лжи. Илья Рэд
любят делать важные и не очень начальники, меня, конечно же, помариновали в ожидании. Проблема в том, что с нервами я дружил, водил хороводы и, вообще, мы лучшие кореша. Все эти штучки на меня не действовали. Потому что, что?
«Потому что ты отбитый на голову», – любил повторять дядя Паша во время тренировок. Думал сломать меня, а вышло так, что привязался и взял шефство над упрямым пареньком. Я за многое ему благодарен – можно сказать, его обучение дало мне путёвку в жизнь.
Из простого охранника моя карьера довольно быстро взлетела до внештатного офицера, где я сколотил уже такую «банду» – закачаешься. При воспоминании о тех событиях я почувствовал лёгкое ностальжи. Большинство из старых товарищей безвозвратно исчезли: кто-то умер, а кому-то помогли в этом.
Места в роду Шереметьевых мне так и не дали – за это я и невзлюбил лицемерных ублюдков. Столько лет службы и всё коту под хвост.
– Присаживайся, – надо же, как вежливо. – Чай, кофе?
Я осмотрелся. Что-то изменилось. Если пойму причину, то можно выпутаться и из этой передряги.
– Кофе, – сказал я, – со сливками, две сахара.
Прозвучал звоночек, и миловидная секретарша в форме метнулась прекрасной ланью. Вскоре я вдохнул сначала цветочный аромат её выреза, а затем и бодрящий вкус шоколадной горечи. Благосклонно причмокнул, отпивая из чашки.
– Прилично, – похвалил я, строя из себя хозяина положения.
Нога упала на ногу, выпрямился и решил отыгрывать оскорблённое самолюбие до конца.
– А теперь объяснитесь, – широкая чашка стукнула о блюдце.
– Произошла ошибка, мы… – похоже, я попал в яблочко. – … Мы хотим, чтобы это не вышло за пределы, так сказать…
Вот оно как. Я хлебнул ещё глоточек.
– Поэтому вы продержали меня в приёмной целый час? В качестве извинений, видимо, – я источал яд как последняя аристократическая скотина. Благо примеров за всю жизнь насмотрелся.
Начальник участка был худощав, а его сухая немного синюшная кожа вызывала гадливое чувство. Он перебирал бумаги костлявыми длинными пальцами и постоянно облизывал губы. Тёмно-зелёный жакет был идеально подогнан под угловатую фигуру хозяина, на груди блестела медалька за хорошее поведение, а на поясе позвякивали ключи. Иногда он доставал платок, чтобы вытереть покрасневший от напряжения лоб.
Разволновался-то как.
– Прошу прощения, – он развёл плечами и стал оправдываться наплывом посетителей и бумажной работы.
– Хватит, – ложка звякнула в пустой чашке, и я грозно поднял бровь. – Я, конечно, могу не рассказывать отцу, что тут произошло, – и затем оборвал фразу на полуслове.
– Но? – сглотнул полицейский.
Я демонстративно потёр большим пальцем об указательный и средний. В ответ было тупое выражение лица и расширившиеся глаза.
– Чт… Что вы имеете в виду? – выдавил он из себя.
– Лавэ давай, кэш, – пояснил я ему, но это пресмыкающееся рода чиновничьих не врубался.
Тогда я просто показал ему монетку с бородатым дядькой.
– Ах,