Дарлинг. Элла Черепахова
братан, мы с тобой приспособились жить, как тараканы, крошками питаясь, а они по ресторанам деликатесами пузы набивают! Это почему так?! А деткам ихним везде зелёный свет! Вот у нас, в фирме Старцев Альберт – сынок ну, того балабуза, который все аптеки в нашей области лекарствами со своей фабрики затыкивает, года не прошло, он уже помощник начальника подразделения! Такой весь из себя царь зверей в джапановском костюме! А шевельнись я насчёт хоть какого повышения маломальского, так сразу в морду ткнут: «Ты университетов-академиев не кончал, у тебя что – английский на уровне С1, водительские права категории В, ты в Оксфорде ума набирался? Ах, нееет! Так куда лезешь?!
А я виноват, что мой отец – проезжий молодец?! Я его сроду не видел, не слышал. Меня мать в одиночку воспитывала, повариха в столовке для строителей! Так чо, меня через плечо?!
А на каких тачках паразиты эти рассекают, видел? С какими, блин, телками?
Да что я тебе говорю, ты же про тачки лучше знаешь, навидался на своей бензозаправке…
– Ох, навидался! – соглашался Витёк, прихлебывая пивко, сочувственно кивая тяжелеющей головой и роняя, по ходу: «Капитализм, мать их!»
– И чего-то делать надо с этим, братан! – горячился Агеев
– А чего, Артём, делать, отца твоего искать? – откликался пьяненько Витёк.
Агеев злился:
– Вшей у своей тёщи поищи, знаешь в каком месте?
Справедливость надо искать, понял?!
Но потом успокаивался, хлопал нахмурившегося Витька по плечу, придвигал к нему закусь.
Последний тост произносил умиротворенный Витёк, подняв кружку над табуреткой с мусорным остатком гаражного банкета:
– За капитализм с человеческим лицом, а не с хищным оскалом моей тёщи!
Хоть немного да сбрасывали мужики негатив в процессе пивотерапии. Легчало.
* * *
Но однажды Агеев застал в гараже гостя – черноватого, вертлявого мужичка в вязаной шапочке, с лицом будто из резины: оно то сжималось в гармошку, когда он заходился в скрипящем хохоте, то растягивалось и становилось ровным, как хорошо прожаренный блин, с чёрными сверлящими глазками по краям.
Гость сидел на Агеевом месте, а для Агеева Витёк приготовил поставленный на попа деревянный ящик. Посреди закуси, явно принесенной гостем, – нарезки какой-то колбасы, кусманов ржанухи, соленых бочковых огурцов в пластиковом коробе, – стоял бутылек с можжевеловой водочкой!
Кружку незваный гость принёс свою – металлическую, блестящую.
Агеев был задет, что Витёк усадил не знай кого на его чурбачок, что на грудь они с этим залетным уже явно приняли без него, и смотрел на гостя исподлобья.
– Ты ваще кто? – спросил он недружелюбно чернявого, когда тот в кружки с пивом одинаково точными движениями добавил можжевеловой, не спросивши ни у кого.
– О, это вопросец! Философский, можно сказать!
Глубинный! Но давайте позволим этому напитку,