Тепло надежды. Лууле Виилма
вещам, потому что он обиделся бы и заработал по крайней мере насморк, если не что-нибудь похуже. А он говорит: «Мне можно сказать о плохом прямо, я ничего не боюсь». В мольбе о помощи возвожу взор к небесам – один Бог знает, насколько мучительно вести подобные вежливые разговоры, которые ни к чему не приводят.
Качество жизни выявляет пассивность или активность человека в деле преобразования этой жизни в достойную для проживания.
О каком деле идет речь? Кто делает? Как делает? Когда я об этом спрашиваю, то возникает впечатление, будто человеку влепили пощечину. Кстати, именно пощечиной пробуждают к жизни человека, потерявшего сознание, или, иначе говоря, призывают дух снова вернуться в тело. Это очень эффективное средство для тех, кто не испытывает физической боли от своего недуга.
Боль – превосходное средство для пробуждения от душевного равнодушия, она делает человека активным борцом за жизнь. Хотя борьба и означает увеличение энергии злобы, но она все же лучше, чем апатия, вялое безразличие, когда человек рассчитывает лишь на других и в конце концов начинает их же и обвинять. Такой человек будет приходить на прием снова и снова, пока я не причиню ему боль, сказав требовательно: «Мы не встретимся прежде, чем Вы начнете заниматься исправлением своего умонастроения».
Я уже говорила, что когда я была глупее, то мне дозволялось делать ошибки и меня не наказывали свыше. Я исцеляла людские болезни, добивалась удивительных результатов и была счастлива до небес. Так меня учили верить в себя – ведь мы всего лишь испуганные люди и поэтому нуждаемся в подтверждении своей теории, или ощущений. Нам необходим хороший результат в работе.
То, что я всякий раз благодарила Бога, а не била себя кулаком в грудь и не заявляла горделиво: «Это я! Я!! Я его вылечила!!!» — было моим счастьем. Для меня характерно состояние, когда ощущение собственной ничтожности сменяется ощущением своей сопричастности к тому необъяснимому, что служит опорой и придает силы. В такие минуты я обретаю смелость поверить своим мыслям, возникшим в момент озарения, и действовать согласно им.
Себе я все чаще говорю: Бог помог, но людям говорю такое очень редко. Не хочу отпугивать бывших атеистов упоминанием имени Господа. Покуда человек не познал, что такое Бог, нет смысла ему это навязывать. Пусть у Бога нет имени, главное, что он есть. Бог потому от нас не отворачивается, что относится с пониманием к своим детям. Он – Всё сущее.
Сама я лишь в последние годы стала именовать это необъяснимое Богом, удивляясь тому, как по мере возрастания веры в себя расширяется и мое представление о Боге, придавая мне все более ясное и совершенное ощущение уверенности. Лет десять тому назад я постыдилась бы признаться в этом кому бы то ни было. Страх оказаться предателем в стане атеистов вызывал чувство стыда. Когда человек стыдится признаться в своей вере, это означает отсутствие уверенности в себе.
Эта уверенность является верой в себя, или душевным покоем, что