Прощаю себе. В 2 тт. Том 2. Лууле Виилма
наконец стал являться разум. Я начала делать о себе открытия и, слава Богу, открываю до сих пор. Вначале мне приходилось по многу раз освобождать безысходность и комплекс неполноценности, поскольку никак не могла взять в толк, почему у меня не получается, а у других получается. В книгах ведь были примеры, и в них у других получалось. Мне тоже хотелось. Теперь-то я знаю, что я – это я, а другие – это другие, и у всех нас свой путь и способ движения.
С большой радостью я стала выявлять в себе недостатки. Хотя это и казалось детской, примитивной игрой, но я с увлечением обнаружила в себе злость, мстительность и зависть и с не меньшим увлечением их освободила, испытывая вслед за этим облегчение в душе. Тогда я еще не понимала, что речь идет об обретении себя и что как раз это и является самым главным. Вероятно, первоначально я просто радовалась тому, что учение, которое может спасти, стало мне подходить. Я, хороший человек, искренне радовалась, когда находила в себе недостатки, которых раньше как будто и не было. Поначалу мои недостатки казались весьма безобидными, но они были, и это главное.
Того, что во мне может также обитать жестокий убийца и злобный тиран, я не согласилась бы признать ни при каком условии. Все свои сорок лет я словно попеременно вываливалась в смоле и в перьях, чтобы образовалась по возможности непрозрачная и непроницаемая внешняя оболочка. Сама того не подозревая, я очень хотела скрыть свое истинное «я». Я была абсолютно убеждена, что во мне нет ничего достойного любви, и я тем более старалась стать достойной любви других. Ведь этого хотят все. Лишь недавно до меня дошло, что мое истинное «я» ничуть не хуже, чем то, которым я прикидываюсь. Я настолько свыклась с этой требующей напряжения игрой, что не умею быть сама собой. Мне еще придется немало потрудиться, чтобы найти себя.
В ходе второго визита я узнала, что все стрессы, мешающие моему движению вперед и истребляющие энергию воли, крайне велики. Нежелание, вынужденное положение, сверхтребовательность, недовольство и желание быть лучше других, которые ранее были обыкновенными словами для выражения мыслей, превратились вдруг в живую энергию, с которой можно общаться, как с разумным человеком. Это открытие меня ошеломило. Поскольку тогда я уже верила словам Виилмы, мне стало страшно за себя. Из-за страха я долгое время топталась на месте. Или, по крайней мере, так мне казалось, хотя Виилма говорит, что если тяжелая болезнь не усугубляется, то стабилизация является движением вперед.
Я старалась вспомнить свое детство. Несмотря на очень хорошие материальные условия, оно было удручающим, удушающим и унизительным. Я всегда старалась о нем забыть. Если не помнишь, то можно ведь сказать, что его и не было. Нет ничего проще, чем лгать себе во имя доброй цели. Я помню из раннего детства некое смутное чувство, что вначале и должно быть плохо, хорошее придет потом. Не помню, кто мне это внушил. Прежде я себя этим утешала, но сейчас поняла, что это есть оправдание плохого. Я попросила прощения у прошлого за это заблуждение.
Мне удалось вспомнить даже момент своего рождения и те чувства,