В ожидании рассвета. Иван Николаевич Степыгин
растворилась в стене огня. Затем дым исчез также внезапно, как и появился. Было ли весьма эффектное и до дрожи пугающее исчезновение Светы массовой галлюцинацией? Может быть, вот только Свету Струк ни в больнице, ни в Стародвинске – да вообще нигде – больше никто и никогда не видел. А те, кто по ночам иногда слышат истошные вопли в стенах местной больницы и видят обгоревшую девочку, окутанную чёрным дымом, предпочитают молчать, потому как уверены, что такого просто не может быть.
А вот Петя Чадов после исчезновения Светы окончательно сошел с ума. Целый месяц он твердил, что «она» преследует его каждую ночь, причём имя назвать он так и не отважился, зато с каждым новым утром его безумные истории обрастали всё более жуткими подробностями. Порой он уверял, что абсолютно весь мир тонет в чёрном дыму; иной раз обезумевший Петя кричал и метался, убеждая несчастных свидетелей своего буйства в том, что он горит. Бывали моменты, когда его поутру находили полностью голым где-нибудь на окраине посёлка: он кусал и царапал собственные конечности, истерически вопя, что лучше он съест сам себя, чем позволит «ей» себя сожрать. На второй месяц после исчезновения Стручка история Пети закончилась: его обугленное тело нашла во время ночного дежурства медсестра в коридоре хирургического отделения больницы. Изувеченный Петя лежал прямо под выжженным на обшарпанной стене словом «Люблю». Опознали бедолагу только по пижонской печатке, которую Петя носил на безымянном пальце левой руки. Печатка раскалилась так, что срослась с костью.
Если бы пару месяцев назад в стенах Стародвинской школы прозвучало имя Светы Струк, то практически каждый подросток крикнул бы что-то, вроде «А, Стручок! Хе-хе, Стручок!». Но сегодня никто даже не вспоминает, что жила здесь когда-то бедная девочка-отличница, которая просто хотела быть собой и любить, как все.
Чёрная парта
А вы слышали историю про Чёрную парту? Её ещё называют Партой Шатуна. Шатуном когда-то кликали завхоза Стародвинской школы, Чепрунова Геннадия Аполлинариевича. Несмотря на то, что он практически не появлялся в школе трезвым, свою работу всегда на совесть выполнял. Однако, Шатун частенько принимал на грудь сверх меры, после чего довольно забавно вихлял по школьным коридорам, периодически останавливался и, пошатываясь, называл бегающих и смеющихся детей то «спиногрызами», то «шплинтами». Оттого и прозвали Геннадия Аполлинарьевича за глаза Шатуном. Но он и не обижался, а учителя старательно делали вид, что не слышат, как он от души бранится на учеников.
И вот как-то раз, прямо перед летними каникулами, решил тогдашний директор в кабинете химии на втором этаже мебель обновить. Со старой что-то делать надо, желающих тягать неподъёмные советские парты через всю школу было мало, посему решили поступить чисто, что называется, по-нашему: выкинуть все парты и стулья прямо в окно, а потом сжечь большую кучу деревянного хлама. Кого-то может удивить такое расточительство, но возиться со старой