Поиск. Дима Олегович Лебедев
зафиксировал космическое судно в извечной невесомости здешних мест. Сейчас тут не было никакой активности ни на одном из мерностей этого пространства, поэтому можно было «растянуть» себя и всех членов экипажа, – в количестве 2 персонажей и сам шар,– попутно раскинувшись в нескольких «этажах пространства». Вероятно, это было проделано для того, чтобы взаимодействовать с кем-бы то ни было на разных уровнях восприятия реальности. И влиять с нескольких уровней, соответственно.
– Сфера протянула нас в несколько слоёв и нескольких направлениях. Сможем многопланово повлиять на ситуацию,– констатировал человек (а точнее: очень напоминающий человека индивид, управляющий лучом)
– Да, я почувствовал смещение– восприятие углубилось. Посмотрим, что тут у нас. – С этими словами он вынул руки из вещества-«пульта» и развернул перед собой что-то, напоминающее карту, застывшую перед его лицом.– Картина, как, бишь, на Земле говорится? Поплавали-приплыли?
– Вроде бы, просто – приплыли.
– Не суть. У него очень много обрезанных жизненных линий. Основные целевые маяки затухли. Неудивительно, что бросает всё на полдороге, а то и раньше. Матушки!
– Эээ, там вроде бы – «батюшки». Если соответствовать «канону», конечно. – Вставил управитель луча.
– Чем же мать плоха? Но оставим этот вопрос на потом. Ты посмотри: там структурка, что не даёт соединиться с Духом и душой. Как распорка внутри него. – С этими словами он протянул руку в расположившуюся перед ним многомерную карту, на которой в пространстве плавали линии, уходящие в какие-то пространства и выходящие из других, прерывающиеся и затухающие. Также тут присутствовали тускло светящиеся разноцветные точки-маркеры или маяки, о которых говорил центральный персонаж судна. Линии разветвлялись и петляли, некоторые были скручены в узлы, некоторые сворачивались в круги.
– Давай-ка немного отреставрируем эту картину. Как-то неблаговидно выглядит, эй-хо!
***
"Аере лах. Ист коно ми амар. Хеле-сво..лвахейм, йо-тур, нам эст. Кза сино,– человек писал, пока не пошёл поток неизвестных ему слов, будто кто-то щёлкнул тумблер, и разговорная речь потекла совсем на другом языке, сохраняя прежний смысл, при всём при этом, хотя сохранность смысловой подоплёки он определил интуитивно. – Зир ганО, пер муто вала ган! Исььмо, хор-на, гала-пере-маччо. Ту гра бер моно затеск? Аргерь, риббо де ла муто пере даска. Кара нишь йо ле фегрен? Зу се морро геммо дар. Чи ла. Ю-ла. Серь моно граф. Пико."
***
– Та-а-ак, активировали языковую память. Видать, прорвало. Сразу на нескольких заговорил, причём не земных. Чудеса! Сейчас должно пройти и устаканиться.– Лучевод стал мягко водить руками перед своим лицом, активно перебирая пальцами, будто составляя мудрическую вязь. Это выглядело бы странно для несведущих– так, будто он подрабатывает сурдопереводчиком на каком-то региональном канале