Корректировка. Вадим Ледов
электронных ламп и потрескивания из динамика полилась задорная музыка и наконец осветился экран, явив черно-белую картинку, где сквозь рябь помех отплясывали под переливы гармошки девушки в сарафанах и кокошниках. Через минуту девушек сменили непривычно опрятные механизаторы, важно отвечающие на вопросы корреспондента. Механизаторы прибыли на выставку сельхозтехники и их ответы иллюстрировались кадрами с рядами всяческих комбайнов, культиваторов и поливальных установок.
Устав на них любоваться, пощелкал каналами: на одном была настроечная таблица, сопровождаемая противным гудением, а по остальным и вовсе сериал «белые мурашки». Оно и понятно, в те времена с утра работала лишь первая программа, остальные с шести-семи часов вечера. Я вернулся на первую, там как раз начался выпуск новостей. Строгий диктор заступался за Анжелу Дэвис и клеймил американскую военщину за новые бомбардировки Ханоя, затем сменив пластинку, упомянул очередной пленум ЦК КПСС. Так, уже какая-то временная привязка. Помехи усилились. Понимая лишь каждое третье слово, я лихорадочно крутил телескопические рожки стоящей на телеке, комнатной антенны, но толку от этого было чуть – никаких конкретных дат я так и не узнал. Диктор рассказал что-то про вести с полей и новости закончились, сменившись концертом в честь Дня рыбака. В Союзе было много разных Дней, подумалось мне, и геолога с учителем, и металлурга и даже физкультурника, а сейчас все больше бухгалтера да брокера.
Ладно, ящик подтвердил главное – я действительно в советском прошлом.
Может радиоточка что-то прояснит.
Однако подозрительного вида динамик порадовал лишь передачей «Театр у микрофона». Несколько минут я вслушивался в проникновенные голоса артистов и с удивлением понял, что транслируемый спектакль ничто иное, как «Зеленый фургон» Козачинского. Кажется, в антракте передают последние известия, припомнил я, и оставив радио включенным, пошел открыть окно – от прямых солнечных лучей становилось все жарче.
И сразу понял, что поступил опрометчиво.
Под окном стояла давешняя девчонка в сарафане и смотрела прямо на меня.
– Нюра, – воскликнуло за спиной радио, – ну можно ли так врываться? И патлы, патлы свои пригладь!
– Добрый день! – сказала девчонка.
– Привет, – только и оставалось ответить мне.
– А вы родственник Виктора Мефодьевича?
Отказываться от такой подсказки было глупо.
– Э-э… Племянник.
– А Виктор Мефодьевич, как май, так в поле и до октября, – затараторила девчонка. – А мы с бабой Фросей приглядываем за квартирой. Мы рядом в четвертой живем. А цветов у него нету кроме кактуса, а его и поливать не надо. Поэтому мы ключи и не берем. Но Виктор Мефодьевич предупредил, что может кто-то из родственников появиться. А сегодня смотрим, окно открыто.
– Так, это вы звонили? – промямлил я. – Извините, что не открыл, я как раз в ванной был… с дороги, сами понимаете… помыться надо, то се.
– Да ничего! – девчонка