Солнце Дагара. Барселоника
от внешнего мира, я потихоньку начала пробираться в направлении выхода. Но. Чьи-то мягкие холеные пальцы сомкнулись на кисти.
– Иди-ка сюда, – поманила Фрея, – нам как раз пары рук не хватает. На… – мне передали груду разномастных чистых тарелок, что весили, по ощущениям, пару тонн. – Иди, расставляй. – Фрея мотнула головой через плечо.
Я обернулась в том направлении. Парни уже расселись за огромным длинным столом и теперь негромко переговаривались, кто расслабленно качая под столом ногой, кто уже пожевывая хлеб, что заканчивала разносить Марианна. Почти все то и дело поглядывали в нашу с Фреей сторону. Я надеялась, они просто очень ждут обед.
– Иди-и! – девушка легко толкнула меня в спину, поторапливая.
Хм. Что ж. Такого в моем плане не было, но не повяжут же они меня на месте. Тем более, может, Марианна передумала им обо мне рассказывать.
Шаг за шагом я начала свое сближение с этим сборищем будущих убийц. Решила величать их именно так, чтобы поменьше заглядываться на каждого первого, ибо там было, на что смотреть. Но нет. У меня отшибло память, а не здравый смысл.
Поэтому когда со мной пытались заговорить, я лишь сдержанно кивала, ставила перед очередным юношей очередную тарелку и поворачивалась к следующему. Парочка все же попыталась убрать с лица заслон волос. У одного даже получилось: я не успела вовремя отстраниться – и вот уже прядь легким движением руки заправлена за ухо, а я сердито таращусь на позволившего себе такую вольность нахала.
Черт! Какой красивый! Тут точно замешана магия, ведь так? Хорошо хоть, пялясь на блондина, я продолжала хмуро сводить брови, а не истекать слюной. Фигов искуситель.
– О ком из нас ты так плакала, милая? – с наигранным участием спросил тот.
Скрепя сердце, я отвернулась, не удостоив его ответом.Они криво интерпретировали мой визг. Я для них посмешище. Ну и ладно. Ну и замечательно.
И я двинулась дальше. Пока в стекле у окна не разглядела собственное отражение. Я остановилась, открыв рот от изумления.
– Да-да, и мы о том же! – крикнул через стол тот белобрысый, до сих пор за мной наблюдая.
Почему Фрея не сказала, хотя видела мое лицо, когда передавала посуду? Это что, нэвийская мода так выглядит? Или беженцам из Виты закон не писан?
Краска не смылась! Она просто размазалась непередаваемым месивом по всей моей физиономии! Верхняя часть варьировалась от синего к черному, а нижняя – и особенно губы – от красного к коричневому. Я производила впечатление грустного клоуна, окончательно разочаровавшегося в профессии. Или кисейной девицы, которой недавно разбили сердце.
Быстро расставив оставшуюся часть тарелок, я молниеносно ретировалась на кухню. Мать Фреи снимала с печи огромную кастрюлю супа. При моем появлении она обрадовано направилась с ней в мою сторону. Заметив этот маневр, я медленно, не сводя глаз с противника, начала отступление.
– Эх, не донесет ведь, – протянула Фрея, разделывая перепелку у плиты и следя за действиями маман.
– Донесет-донесет, –