Древнерусский сказ «Какой дорогою идти?». Агурдияр

      Вот только мой герой упертый был с лихвой и шел к награде не прямой, дорогою иной.

      Хлестали воды, ветер рвал оборванный кафтан, когда сошел он на родной причал, на оземь обессиленный упал.

      Суденышко его едва держалось на плаву, а из помощников – глухое эхо да «Ау!»

      Заметивши лежащий стан, люд набежал на тот причал. Внесли «найденыша» в палаты дорогие и в чувства там же приводили. А позже ведал он своей семье, как побывал в другой стране. И вот из первых уст его рассказ…доколе будет длинный он зараз.

      Ходил я по морю не раз и торговал, и слушал сказ о разных странах, людях, нравах и божьих тварях – обезьянах. И гложила меня мечта: самому по морю ходить туда. Я первую свою ладью направил до границ волхвов, успешно торговал, бывало и бахлял, а сам все думал и мечтал. Прямыми были стеги, не беспокоили на тот момент соседи. Я вез пушнину в Самарканд, напитки, мед – в Царь град. Слетались чайки у весла, когда снимал я рыбу с гарпуна. Хоть судно было небольшое, но слажено с любовью. Манили дали, словно сети, и ветер странствий был приветлив. Варяцких судёнышек не раз встречал я на пути, но в этот раз, одно не смог я обойти. То ли во сне, толь во плоти пригрезилось оно вдали. Потом и кормчий закричал: подал условленный сигнал. Хотели ту ладью мы обойти, но вспыхнули на ней сигнальные огни. Приблизились. И тут услышали из рога звук. А дальше…на нас напали и всю команду повязали. Который день везли с собой и наш наменянный привой. Примерно на день на шестой из тех, кто был еще живой, мансурью долю предрекли, оставив нас у Мор – скалы. Мы эти скалы обошли, не видно ни одной души.

      – Что лучше: гибнуть на просторе? Иль быть убитым поневоле?

      До самых сумерек сидели, и песнь печальную мы пели. И должно Боги нас взирали, мы с упоеньем наблюдали, как зиждется волна, и размышляли, что где – то дома ждет семья. Друг возле друга мы легли и задремали у керчи. Недолго так мы почивали, в ночи огни вдруг увидали. И стали думать, как нам быть, в ночи огонь сигнальный не добыть. Кричать? – Ни евши, онемел язык! И то ли друг там, то ли нет? Меж тем, огни те приближались, и мы решили: лучше ошибиться, чем здесь сидеть – слезьми облиться. И мы запели песнь свою про то, как любим землюшку родну. И то ли эхо, то ли грез, но ветер продолженье слов донес.

      Не веря радости такой, вступили мы на палубу ладьи родной. Приспешно плыли в ней купцы, ладью везли та на торги. Разговорившись и узнав, как дело было, купцы пред нами повинились, за то, что свой поменянный товар вернуть нам не решились. Лишь обещали нас свезти до ближнего пути.

      Поев, попив и обогревшись, сменяли мы гребцов, за веслами сидевших. И вскоре прибыли мы в град, где в круговую, начиная с врат, как колья жерди в ряд стоят. Торговцы пояснили, что то обитель Мариилов.

      Оставив на причале нас, умчались друге тот же час.

      Мерцали звезды на просторе, когда вошли мы на неведомо подворье. Манкурты окружили нас и поспрошали: откуда мы, и старший кто из нас?

      Кадастра нам приспешно жестом показал на крытый ихний балаган, чтоб я с друзьями ночевал, и буркнул что – то типа: утро ночи мудреней, и до утра не ждать с имя речей.

      Чуть только солнышко зарделось, на нас девица засмотрелась, какой – то любый был тот взгляд. Улыбкой я ответил ей, что тоже рад. Румянец на лице ее краснел. О большем думать я не смел, когда любимую на родине имел.