То, что скрыто. Эдвард БЭГ
дама бальзаковского возраста и, держащий её за руку, молодой человек в густо напудренном парике, которые были изображены на громадной фреске за их спинами, Алекс решил принять на себя роль внимательного слушателя, чтобы лишний раз никого не обидеть своими крайне скудными воспоминаниями. Долго искать уважительных поводов, чтобы не участвовать в разговоре ему не пришлось. Он схватил стоящую на столе бутылку виски 21-летней выдержки, налил себе полный стакан, откинулся на мягкую спинку стула и, медленно потягивая восхитительный напиток, стал прислушиваться к семейной беседе, лишь изредка улыбкой либо кивком отвечая на, обращенные к нему, взоры.
В итоге, ему удалось узнать кое-что, показавшееся ему полезным для дальнейшего восстановления памяти, хотя, по большей части, услышанное вызвало довольно противоречивые чувства. Например, выяснилось, что супруга его, как он и подозревал, оказалась бывшей моделью, в настоящее время работающей ведущей новостного обзора на местном телевидении; сыновья, по настоянию отца, учились на первом курсе кадетского училища, что объясняло их военную выправку и постоянное стремление казаться взрослее, чем они были на самом деле. Также по разговорам он понял, что сам он имеет какое-то отношение к компании под названием «ФармЛаб», которая практически всецело занимала всё его внимание и время, не оставляя возможности вот так же, как сейчас, проводить время в непринуждённой семейной обстановке. Вообще, насколько он понял, такие вот семейные посиделки были крайне редким событием в их жизни и, обычно, предполагали наличие какой-нибудь важной причины, вроде чьего-либо дня рождения или ещё какого-нибудь праздника, который обычно празднуют в кругу семьи.
Аня в разговор вступала очень редко, каждый раз, при этом, бросая косые подозрительные взгляды в сторону отца. Она, вообще, производила впечатление довольно замкнутого ребенка.
В результате услышанного, Алекс пришел к неутешительному выводу, что идеальной их семейные отношения можно назвать с большой натяжкой. Судя по всему, работа в его системе ценностей занимала гораздо более высокое положение, чем жена и дети.
«Мда, я, оказывается, тот еще «примерный семьянин», – думал Алекс, с грустью, слушая своих домочадцев. – «Надо же додуматься отдать собственных сыновей в кадеты какие-то! А дочка! Та вообще смотрит на меня как на чужого дядю. Наверное, Юля не очень-то и шутила, когда говорила, что было бы неплохо, если бы кое-что из своей жизни я и, вовсе, не припомнил».
Теперь ему уже не казалось таким уж удивительным то чувство отчуждённости и неестественности, возникавшее в нём каждый раз, когда он, находясь в клинике, просматривал видеозаписи из семейного архива.
От этих мыслей головная боль Алекса начала усиливаться и он решил, что нужно поскорее добраться до спальни и прилечь, пока она вовсе не стала нестерпимой.
Отложив свой бокал с напитком в сторону, Алекс поднялся и, улыбнувшись в ответ на обращённые к нему взоры жены и детей, произнёс:
– Мои дорогие,