Не отталкивай, ладно?. Мария Панова
пощелкала пальцами Карина, – разряд, эпинефрин, мы ее теряем.
– Нормальная, – отрезала Марьяна. – Ты права, надо Яну, пусть сегодня внесет все правки, – продолжила девушка и полезла в корпоративный мессенджер.
Карина внимательно посмотрела на нее и, ни слова не говоря, тихо вышла из кабинета. Остаток вечера Марьяна потратила на внесение правок вместе с Яной. К восьми часам вечера свежераспечатанная пачка документов лежала в папке, благоухая типографской краской.
Стоя в пробке на набережной, по пути к дому, она начала вспоминать сегодняшнюю встречу.
«Почему у меня дрожали пальцы? Никогда, никогда такого не было», – посмотрела она на свои руки. Сами собой начали всплывать обрывки встречи, и Марьяна пыталась анализировать свое поведение. Она мысленно злилась на себя и придумывала идеальные ответы вместо тех, что сказала. И чем острее и элегантнее они становились, тем больше она злилась на себя за несовершенство уже произнесенных. И тем более свинцовыми становились ее мысли насчет завтрашней встречи.
«И ведь никого не отправишь вместо себя, я гарант всей сделки», – с досадой думала она.
Насколько же просто было работать с его отцом. Этот подвергнет все сомнению, все перевернет с ног на голову, и ему обстоятельно доказательную базу не подведешь. Он явно упрямый и эгоистичный. Хотя глаза у него и правда потрясающие. Они как будто смотрят в душу и одновременно смеются.
А потом девушка задумалась и поймала себя на мысли, что никогда не прокручивала в голове внешность Вадима. Его черты лица… Она никогда не воспроизводила этот образ в своей голове. Высокий, статный, со светлыми волосами и серыми глазами молодой человек, в общем-то, спокойно мог работать моделью. Такая холодная красота вкупе со спокойным рассудительным характером поначалу привлекла Марьяну. Но внешняя рассудительность и обстоятельность по мере карьерного роста стали больше походить на образ-маску, нежели на реальные человеческие качества. Становясь все более публичным человеком, Вадим уделял большое внимание формированию своего образа. И различить его самого и его образ было все сложнее. Хотя со стороны они казались идеальной парой, особенно родителям, которые ждали помолвки.
Марьяна
Утро. Самое мерзкое время суток, особенно в ноябре. В чернильной полутьме на ощупь ищешь телефон, чтобы выключить будильник. Ладно, до выходных рукой подать, там и отосплюсь.
С остатками сна навалилась реальность, в которой нужно было ехать на встречу с Вестрицким. От этого настроение, которое и так не торт и не фонтан, упало куда-то под микроплинтус ее квартиры. Марьяна умылась, влила в себя дозу кофеина и шагнула в гардеробную. Небольшая белая комната с толстым белым ковром и ровными рядами плечиков. Она надела любимые коричнево-рыжие брюки палаццо, натянула на себя черную водолазку. Потом вытащила из ящика массивные часы, несколько браслетов и ловким движением рук скрутила небрежный пучок. Получилось просто и элегантно. Жаль, что с макияжем так же легко не вышло. Из зеркала на нее смотрели утренняя припухлость и пара