Начнем с Высоцкого, или Путешествие в СССР…. Андрей Молчанов
сияла молодой листвою свежая изумрудная весна.
Младший сержант, командир одного из отделений, белобрысый конопатый парень, шагавший рядом, выказал мне, а, вернее, моей должности инструктора глубокую зависть.
– Чтоб мне так жить! – с придыханием рассуждал он. – Курорт, а не служба!
– То есть?
– Что – «то есть»? Офицерам и тем хуже, чем тебе… У них ответственность хотя бы. Один солдатик самогона пережрал, другой боеприпас потерял или побег проворонил… А ты – как птичка Божья, порхай себе… Прохудился забор – зеки отремонтируют. Ну и все. Телефон там… раз в год починишь. А в основном – гуляй, цветочки нюхай. Хочешь – по поселку, а скучно стало – на дорогу вышел, попутку поймал и на объект прокатился, развеялся… Вольный стрелок. Это мы… Развод, по машинам, потом весь день на вышке и – отбой. Ну, воскресенье разве – чтоб отоспаться.
Слушая младшего строевого командира, я понимал, что не напрасно тянул лямку в московской «учебке», отрабатывая свою сегодняшнюю свободу быта и передвижений.
Войдя в караульное помещение, я был прямо с порога атакован злобным, как цепной пес, сержантом, прогавкавшим:
– Ты новый инструктор?! Давай, чини сигнализацию, всю ночь не спали, тра-та-та-та!
– Слушай, друг, я тут первый день, давай на тон пониже…
– Хрена себе – пониже! Коты то в зону, то из зоны шастают, провода на заборе рвут, а мне только и дел, что караул через каждые пять минут «в ружье» поднимать!
Я внимательно осмотрел единственное техническое средство охраны колонии – допотопный приборчик, а точнее – пульт, снабженный красной лампой тревоги и пронзительным электрическим звонком. Именно к этому обшарпанному металлическому ящику и тянулись вдоль основного ограждения провода, безнадежно подгнившие и требующие тотальной замены.
Опутать периметр забора новыми проводами представляло собой задачу невозможную, во-первых, в силу элементарного отсутствия таковых, а во-вторых, для совершения подобного трудового подвига требовалось большое желание и энтузиазм, также напрочь отсутствовавшие, ибо ползать по забору с молотком и гвоздями мне предстояло исключительно в одиночку, так как привлечение зеков к подсобным работам такого рода отрицали режимные соображения, а праздношатающихся солдатиков в роте не было – правами на вольное времяпрепровождение располагал исключительно я.
К тому же сам по себе прибор являл собой торжество конструкторской мысли идиота, не уяснившего в момент творения этого технического шедевра-урода очевидной истины: прочный провод не порвется, а хлипкий даст сотни ложных срабатываний.
Улучив момент, когда караульные вышли во двор, я отсоединил аппарат от сети и разъемов, высоко поднял его над головой и, основательно способствуя величине G, определяющей силу земного притяжения, опустил ящик на чугунную плиту перед бездействующей по причине теплого месяца мая, печкой-«буржуйкой».
Затем поставил прибор на место, с педантичностью