Судияр. Первый топор. Андрей Владимирович Останин
старик и для большей убедительности ткнул твёрдым пальцем в Судиярову грудь. – Не на прогулку идешь! Не управишься – все тут пропадём ни за чих кошачий.
* * *
В свою избушку Судияр вернулся куда быстрее, нежели к Старейшине добирался. Оно и понятно, под горку-то. Знай ногами шустрее перебирай, чтобы носом вместо сохи не попользоваться. И толку от такой пахоты чуть, и больно, опять же. Но помог Лесной Дух, не подвели ноженьки. Дверь аккуратно прикрыл, осмотрел небогатое жилище, точно в чужой дом полюбопытствовать зашёл. Усадистая печь, возле невеликого оконца стол с лавками, да просторная лежанка у дальней стены – вот и всё хозяйство. Ну, и на кой тут баба? Только барахло плодить, да место занимать. Опустился на лавку, свесил руки меж колен и тяжело вздохнул. Вроде и не княжьи хоромы, а всё равно покидать не хочется. Подумалось: а князю каково из своих теремов выезжать? Но мысль мелькнула и пропала, не до княжеских горестей, свои складывать некуда. Одно хорошо, никакой живности не сподобился завести: козу там, собаку, кошку… Жену опять же. Смело можно дверь корягой подпирать и в дальний путь отправляться. Волноваться не о ком.
Потянул с печи большую, холщовую суму с широким, наплечным ремнём, встряхнул и тут же оглушительно чихнул от набившейся в нос пыли. Давно не пользовался, некуда с ней ходить. В лесу работать, так и узелка малого хватит, обед с собой взять. Аккуратно уложил в холщовое нутро смену одежды: рубаху, штаны, да две пары добротных портянок; сверху каравай хлеба в чистом полотенце и добрый кус вяленого мяса в отдельной тряпице. Баклажку для воды потряс возле уха, убедился, что пустая – не забыть возле околицы в роднике водички набрать, вода там вкусная. Три варёных яйца, что на обед припасал, да сочная луковица в жёлтой, хрустящей шкуре – вот и все дорожные припасы. Рад бы каких разносолов прихватить, да где ж их взять? Прошлогодние съел уже, а нынешних не заготовил ещё. Да уже и не заготовить будет, с походами этими. Эх…
Осторожно, точно хрупкую драгоценность, снял с полки горшочек, укрытый холщовой тряпицей и крепко обвязанный по горлышку прочной верёвочкой. В горшочке лечебная, чудодейственная мазь; бабка-травница, что на самом краю селения, поближе к лугам, обитает, самолично готовила. Масла там всякие, травы, отвары да выжимки – нормальному человеку всего и не упомнить. Да не шибко и надо, нормальному-то. Тем более, что бабка ещё заклинаний каких-то нашептала, так тут уж вообще леший ногу сломит. В лесной работе та мазь очень нужная вещь, поскольку редкий раз в лесу хотя бы без царапины останешься. А царапину, даже самую малую, обязательно обработать нужно, иначе охватит ранку телесным огнём, а от неё и всего человека целиком сожрёт. Видел Судияр такое один раз, и на всю жизнь того раза хватило. Запомнил. Уложил горшочек в суму, помянул добрым словом бабку-травницу, пошли ей Лесной Дух доброго здоровья и долгой жизни. Рано помирать, ученица пока ещё дура-дурой, траву от хвои с трудом отличает. А по возрасту скоро о парнях думать начнёт, тут и вовсе учёбе конец.
Снял со стены походный ремень: тяжёлый, кожаный, суровой нитью прошитый. В обычной жизни