Творческие работники. Евгений Петрович Цветков
раздражение. – Не зря пришел, небось насчет дома?
– Не собираешься продавать? – тут же откликнулся Филипп. – Хорошие есть люди, спрашивали… Ну, я говорю, пойду узнаю, извини, если не вовремя или чего не так…
– Хорошие люди?! А я, что не хорош в этой избе?! Недостоин жить в сем граде?
– Да кто ж говорит?! Твой город, тут родился… Институт у нас есть, без дела не будешь. После столицы, конечно, заскучаешь быстро (мечтательно), там жизнь вовсю идет. (Смирно.) А мы тут что?! Потихоньку ковыляем…
– А без всякого дела, – вдруг горячо и зло зашептал, наклонившись к нему, Савелий. – Без всякого института, без никого, вот, просто жить! Цветочки выращивать, огурцы, у себя в доме, а? Нельзя?
– Так не дадут, сейчас всех заставляют работать, – Филипп пошмыгал носом. – Конечно, можно фиктивно где-нибудь оформиться, а там живи как хочешь. Ну, я пойду, – сказал он, поднимаясь. – Дом-то на снос, а у нас знакомый есть, все бумаги можно оформить… А так ведь и не продашь… Земля государственная. Сейчас больше квартиры покупают. И тебе дадут, если на снос…
Стало Савелию неудобно за свой разговор: «Чего перед человеком выламываешься?!» – одернул он себя мысленно, а вслух спросил устало:
– Сколько дают?
– Это как договоритесь. Не меньше десяти, я думаю…
«Два года отличной жизни!» – прикинул Савелий, поглядел на Филиппа, будто прицеливался.
– Завтра. Приходи завтра с этими людьми, вечером.
– Придем, тогда часиков в семь. Ну будь здоров, – кончик носа подергался, но, видимо, более ничего интересного не уловил. – Ну тогда, значит, до завтра, – сказал Филипп и, припадая на ногу, вышел в дверь.
Собачка залилась дурным голосом.
* * *
Савелий съел два яйца всмятку, потом долго пил крепкий душистый чай, бессмысленно сосредоточиваясь на ощущении жизни и предстоящих в ней забот. Включил на миг радио: «А сейчас прослушайте передачу из нового цикла: Дизайнеры нашей радости», – ласково проворковало женское материнское контральто, и под музыку вступил деловитый говорок «нашего корреспондента».
…Виктор Иванович вначале возмутился, даже рассвирепел, услыхав, что кто-то собирается ему расписывать жизнь. Но потом… впрочем, дадим слово ему самому… И глуховатый мужской голос забубнил:
– Да, вначале странно как-то было, что кто-то приедет и принесет тебе расписанную твою жизнь, а ты по ней, по этой расписанной роли начнешь жить… Насилие прямо… Но тут пришла такая молоденькая, симпатичная, вежливая. Показала, вот, говорит, посмотрите! Может, понравится. Судьба у вас образцово-показательная, по ней люди должны учиться жить, а досуг свой, личное время вы плохо проводите.
– Какая она у меня образцовая?! Обыкновенная судьба! – говорю я ей. – Ну а личное время провожу, как могу, как все…
– Нет, – говорит она. – Вы можете жить много лучше и интересней. Только руки у вас не доходят до устройства своей личной жизни…
Сказала, что у нее это курсовая работа в институте, что она подробно изучила мою жизнь и многое в этой жизни можно улучшить и поднять до вершины…
– Откуда ты можешь знать мою жизнь?! –