Дневник. Закрытый город. Василий Валерьевич Кораблев
окурок в пепельницу он спросил:
– А ты чего, к родне едешь?
– Нет. по направлению. На работу.
– По направлению? А как ты тут оказался? – он был очень удивлён.
– Могу показать направление. – предложил я.
Мы вернулись в купе. Там, на столике, уже стояли два стакана чая в узорных подстаканниках. И печенье. И бутерброды с кружками копчёной колбасы. Невиданная щедрость от проводника. Мужчина внимательно прочитал мою бумагу, покривил губы. Вернул ее мне.
– На Моховой тебя высадили. А Михей, старый чёрт, помочь захотел. Твой поезд только в понедельник. – сказал он мне. Будто всё знал с самого начала.
– И что думаешь? Куда хочешь пойти работать? Только учти, вакансий на твою специальность нет. А в кадрах смотреть не будут, отправят в третий корпус. Если не повезет, во второй.
– А что там, в этих корпусах? – я помешал ложкой в стакане.
– Военная тайна. – сурово ответил мужчина.
Мне стало не по себе. Действительно. Куда я еду? Столько проехал, и всё в пустую? Неужели придётся возвращаться назад, с пустыми руками? Что я брату скажу? Извини, не получилось?
– Раз уж столько проехал, назад пути нет. – сказал толстяк, и протянул руку. – Иван Сергеевич. Вижу, нужда тебя сюда гонит. Что за нужда мне, собственно, не интересно. Но если хочешь поработать и заработать денег, я тебе скажу, что надо делать, когда в Солнечногорске окажешься. А пока пей чай.
Мы выпили чаю. Он всё занимался бумагами. Потом снова пошли покурить.
В тамбуре он стал меня расспрашивать.
– Ты в компьютерах разбираешься?
– Смотря в чём. Курсы информатики у нас были. – начал было я.
– В кадрах скажешь, что хорошо разбираешься. И что хочешь работать с Павлом Большаковым. У него сейчас недобор людей. Если кадровики будут фыркать, назовёшь моё имя, этого будет достаточно, чтобы они вокруг тебя зайчиками запрыгали. Запомнил, как меня зовут?
– Да.
– Вот и прекрасно. Пошли свои места занимать. Сейчас проверка будет.
Поезд снова остановился. В коридоре затопали. Я начал нервничать. Что теперь будет? Иван Сергеевич уставился в свои бумаги, и не обращал внимания. Я приготовил паспорт, вложил туда свое направление. Руки задрожали. Открылась дверь в купе, зашли двое людей в форме.
– Ваши документы? – строго спросил один.
Я протянул ему свои. Он изучил их. Лицо его изменилось, он открыл рот.
– Этот со мной. – сказал, не отрываясь от бумаг, Иван Сергеевич.
Военный посмотрел на него. И, видимо, узнав, козырнул и извинившись, вернул мне документы. Военные торопливо вышли. Эге, а Иван Сергеевич, похоже большая шишка, подумал я. Через некоторое время поезд тронулся.
Запись 4
Вокзал Солнечногорска встретил меня туманом. Туман был повсюду. И какой-то нехороший. Желтоватый, что ли? Когда пассажиры начали выходить из поезда на перрон, заиграл гимн, и густой бас, скрытый туманом, запел. Я сначала не мог разобрать слов текста, но припев расслышал отчетливо.
Солнечногорск