Расправа и расплата. Петр Алешкин

Расправа и расплата - Петр Алешкин


Скачать книгу
и потребовать расследования. Но с постелью на допрос не водят, значит, всего лишь в другую камеру перебрасывают. По коридору вдоль железных дверей вели недолго. Остановились возле одной, и тот же надзиратель, что открывал его камеру, загремел ключами, засовами, а другой сказал с сочувствием:

      – Ну, парень, тебе не позавидуешь!

      Тот, который открывал, постарше и пожестче, быстро глянул на своего напарника:

      – Помалкивай, не твое дело!

      Анохин понял, что его ожидает что-то страшное. Сердитый надзиратель открыл дверь?

      – Заходи!

      За дверью была большая камера, и видно было несколько человек заключенных. Анохин, съежившись, шагнул через порог и остановился. Жесткий надзиратель толкнул его в спину и прикрикнул громко:

      – Иди-и! Помял крылышки – неси ответ! – и захлопнул дверь.

      Анохин не знал, что на воровском жаргоне выражение «помять крылышки» означало изнасиловать девушку. Надзирателю велено было донести до обитателей камеры, что новенький арестован за изнасилование. Анохин стоял у двери, не зная, что делать, куда идти, молча прижимал к себе скатанный матрас с постелью. Он видел, что все обитатели камеры смотрят на него, смотрят недружелюбно, не понимал, что это недружелюбие возникло у всех в глазах после слов надзирателя, на которые он не обратил внимания, просто не услышал их. Анохин увидел свободное место неподалеку от двери и шагнул к нему, но его остановил резкий голос:

      – Там занято! Твое место вон там, в углу, у параши, вместе с петушками!

      Анохин остановился в нерешительности, посмотрел на узколицего, который указал ему место у параши. Все молчали, и молчание было враждебным. Николай решил не идти наперекор с первой минуты, не ссориться, и двинулся к нарам, на которые ему указали, кинул на них матрас, раскатал его и сел, не зная, как вести себя, как растопить лед. Запах в камере был тяжелый, спертый, а здесь, в углу, особенно неприятный. Вонь. Камера начала разговаривать, двигаться, шелестеть.

      – Как он на маню похож, – услышал Анохин голос того, кто указывал ему место у параши.

      – Не, – возразили от стола. – На Клашку.

      – Почему на Клашку?

      – Не знаю… Похож и все.

      – Сейчас узнаем… Маня, Манюша! – громко позвал первый, узколицый.

      Анохин слышал разговор, но не думал, что он идет о нем, что это его зовут, и не оглядывался, не смотрел ни на кого, сидел на краю нар, сгорбившись, сжимая голову руками. Боль, боль, боль терзала душу. И ужасно тянуло в туалет. Но не хотелось с первой минуты в камере садиться на парашу. И Николай терпел.

      – Я говорю, Клаша. Такой розовощекой и кудрявой Маня не бывает. Смотри!.. Клаша, Клашутка! Ау!.. Не откликается. Жаль! Пошли знакомиться. Может, она глуховата, не слышит…

      Двое подошли к Анохину. Узколицый толкнул его в плечо.

      – Петушок, о тебе речь ведем, а ты не слышишь, обижаешь…

      Анохин поднял голову, увидел перед собой узколицего, худого с большими жилистыми руками, в наколках. Второй был чуть сбоку, плотный, стриженный,


Скачать книгу