Расправа и расплата. Петр Алешкин
скрип. Он решил подождать, когда кончиться лекция, чтобы снова, на этот раз десять минут, побыть с Зиной. Два часа еще до встречи с Климановым. Но вспомнилось, что редакция «Комсомольского знамени» неподалеку от института, на этой же Советской улице, он успеет повидаться с Алешей Перелыгиным, своим приятелем, однокурсником по МГУ, ответственным секретарем областной комсомольской газеты. Паркет бодро заскрипел у него под ногами.
4. Перелыгин
Редакция газеты была в здании, стоявшем на другой стороне улицы напротив городского сада. Двери ее выходили прямо на тротуар Советской улицы, которая в этом месте была многолюдна. Неподалеку – городской универмаг.
Перелыгин в своем кабинете подписывал какие-то письма.
– Кого я вижу! – заорал он, вскакивая со стула, который под ним казался каким-то игрушечным, детским.
Крупный, плотный, большеголовый, с длинными чуть волнистыми волосами он удивительно был похож на Бальзака, о чем ему не раз говорили, и Перелыгин гордился этим. Отрастил такие же усы. Когда сидел, он производил впечатление человека медлительного, флегматичного, но в действительности, несмотря на свое большое тело, был подвижен, быстр, даже резок в движениях. Любил поговорить, поесть и, конечно, выпить.
– Стол перевернешь, – засмеялся Анохин, когда Перелыгин вскочил.
Ему была приятна радость друга. Конечно, рисуется немного, но и доля искренности есть: рад встрече. За что Перелыгина в университете считали себялюбцем?.. Рядом с другом Анохин показался себе маленьким, щуплым. Не раз такое чувствовал, хотя был среднего роста, крепок, плечист. Две двухпудовые гири спокойно выжимал.
Перелыгин сграбастал Анохина в объятья, словно год не виделись, похлопал лапищей по спине:
– Мужаешь, отец, мужаешь! Как бычок становишься. Жениться пора…
Он знал, что Николай собирается идти в загс с Зиной, потому и говорил так.
– Что я и делаю, – в тон ему подхватил Анохин.
Они уселись на стулья напротив друг друга, через стол. Алексей, поскрипывая стулом, угнездился на своем месте и спросил:
– К Зинке приехал? В загс?
– И за этим тоже… Еще не передумал быть у нас свидетелем?
– Ну, ты, отец, скажешь! Когда я выпить отказывался?.. Может, вдарим по пивцу, а? – глянул он на часы.
– А дела? Начальство?
– Да, отец, у нас новость. Редактор наш в обком партии ушел. На повышение. Жалко, мужик неплохой, смелый… Сейчас дрожим, сядет жлоб, будет начальству в рот смотреть, пропадем… Кстати, материал твой запустили, в следующем номере читай.
Анохин часто печатался у них в газете, привык, принимал, как должное, потому и не всколыхнулась душа, как бывало раньше при известиях о принятых к публикации своих статей.
– А кого прочат в редакторы? Зама? – спросил он.
– Нет, староват. Молодого хотят, комсомольского возраста. А заму под сорок. Тоже пора уходить.
– Ну, старик, действуй! – воскликнул шутливо Анохин. – Все козыри в твоих руках… А меня сюда посадишь, – кивнул он на стул, на котором сидел Перелыгин. –