Лекарь для императора. Обмануть судьбу. Ольга Арунд
кровь я найду даже на дне Ассарийского моря.
В прошлый раз нашёл с помощью Салхи – так думали все, даже сам бывший Ищейка. Да и зачем кому-то знать, что он отслеживал близнецов каждый день, поминая шаргха и малолетних идиотов, недобравших приключений.
– Им достаточно титула моих наследников. – Разговор надоел. Он поднялся и переместился за стол, Рэни встала. – Что касается предателя Дитмара – я ещё до свадьбы предупреждал тебя, что смазливая физиономия вчерашнего свинопаса обернётся неприятностями.
– Твоя тоже смазливая! – рыкнула Рэни, осознала и склонилась в глубоком поклоне под его взглядом. – Прошу прощения, ваше императорское величество, сегодня неудачный день для бесед.
Неудачный. Девчонка Кевинбург завела его ещё с ночи, то и дело приходилось давить рвущуюся наружу магию. И это не добавляло любви к странной девице, которую он якобы обесчестил. Хотя, может, на самом деле…
– Поговорим завтра. Официально, – с нажимом. – Алкест запишет тебя на аудиенцию.
– Алкест? А как же Август?
– Разжалован.
Потому что надо быть идиотом, чтобы пропустить в кабинет императора вертлявую девицу. Даже такую наглую и любопытную, как эта. А идиотам не место во дворце и, тем более, в его приёмной.
– И всё же я умоляю, ваше императорское величество, – Рэни не поднимала глаз от ковра, – поговорите с Араэлом, ему это нужно. Объясните, что это не прихоть. В его возрасте…
– В его возрасте я раскрыл третий заговор против короны и самолично отрубил голову предателю, – жёстко. – Но не будем об этом. Иди, Рэни, Алкест с тобой свяжется.
– Доброй ночи, ваше императорское величество.
Вполовину злая, вполовину раздосадованная сестра попятилась на два шага, развернулась и только тогда пошла к двери, с каждым мгновением возвращая себе хвалёную холодность и уверенность. Мягко хлопнула дверь, заглушая суету по ту сторону.
Он прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла, прислушиваясь к тьме. Та ворчала, маялась, но подчинялась, позволяла загнать себя в дальний угол сознания. Приятно, ведь его вчерашний срыв закончился смертью.
Не стоило самому лезть в грязнейшие уголки Унаша, это не принесло ни пользы, ни удовольствия. Особенно когда его всё-таки задели – длинным и грязным, что с успехом заменило яд, мечом. И изначально благая миссия по уничтожению шайки, издевающейся над половиной Старого города, едва не обернулась катастрофой. Он едва не обернулся катастрофой, что уничтожила бы не половину Старого, а весь Унаш вместе с императорским дворцом.
А потом… потом он ошибся, оказавшись в чужой спальне. Впервые в жизни, хотя любая ошибка для него становилась последней. Эта не стала.
Смешно, но он первый раз после Ориана кого-то спас. Пусть даже сначала едва не убил, выпивая девчонку Кевинбург в попытке перекрыть собственные потери. И вдвойне удивился, когда услышал тихий, но вдох. Остальное случилось на одних рефлексах, что выли и требовали спасти. Метнуться в личную лабораторию, прихватить зелье, которым спасался