Вопль археоптерикса. Татьяна Тихонова
пожал плечами Галюченко.
– Проша, а что говорит наука про каменные топоры? – отвернулся от стрелка Костя, его конопатое лицо было сонным, но решительным.
Что говорит наука, я уже не слышал, решив, что ничего хорошего она про это говорить не могла. Какие они там были? Кремниевые? Или, к примеру, обсидиан имелся у индейцев кроу. Вот ведь в непутевое же место попали, даже кремния на топоры в местный сельмаг не завезли, ни захудалого обсидиана, – думал я, уже засыпая. И воды-то нашли, да только тухлой и мутной, будто по ней стадо коров этих здешних бродило. Теперь животы у всех болели, и есть не хотелось, хоть и еды в виде зеленых полно… Перед глазами почему-то проплыла прозрачная Соня. Сквозь нее проступил Алексей, что-то жарко рассказывавший динозавру. Не местному, а тому, морщинистому, из Плутонии… Динозавр не отвечал, но сально ухмылялся…
Глава 12. Мамаши с колясками
К концу первой недели подтвердились опасения, что зверье совершенно диких размеров встречается и поблизости. На рассвете из Ланкастера выбираешься, а оно, высотой с соседнюю елку, стоит боком и будто вшу тебя рассматривает. Однако мы уже разобрались, что эти огромные твари, если им не попадаться под ноги, вреда не принесут.
Проша постоянно рисовал их в своем блокноте, отмечал. Часто там появлялись лапа или клюв, или гребень. Иногда – наброски звездного неба. Иногда на полях возникал профиль девушки. Рисовал физик довольно криво, но видно было, что девушка будто бы оглядывалась. А я, один раз столкнувшись с ее строгим взглядом, в Прошин блокнот наведываться перестал.
Сейчас физик сидел справа от меня, и я не мог не видеть, как он задумчиво заштриховывал очередной профиль. Девчонка теперь смотрела, как если бы сквозь сетку дождя. Физик сказал:
– Седьмой наш день у динозавров. И кажется, прошлой ночью наблюдалось новолуние. Небо ясное, а Луны нет, – пояснил он, видимо, на всякий случай, потому что воцарилась тишина после его слов. – Скоро узнаем, сколько дней в неделе у динозавров.
– Поди больше, чем у нас. День-то точно короче. Не хотелось бы узнать, сколько в году, – пробурчал радист.
– Не хотелось бы, – согласился Проша. – Но можно будет предположить и так.
– У динозавров ни одно созвездие не похоже на себя, – сказал Алешка, усмехнувшись, – небо совсем другое. Могу только догадываться, где сейчас Ковш Большой и где Малый. Они здесь есть – их звезды, в смысле, но я не уверен… и Полярная звезда теперь не полярная.
Алешка их в первую очередь на карту поместил. Поместить-то поместил, но смеялся «я разведку произвел, дальше дело за Прошей данные обрабатывать». Нам со штурманом сведения требовались больше по провианту и ремонту машины. Провианта ходило рядом много, и нам уже не хватало пальцев, чтобы объяснять, кого встретили в чаще.
Поэтому мы постоянно спрашивали Прошу, как называется тот или другой зверь. Отвечал физик охотно, но расплывчато. А Галюченко оказался самым интересующимся из нас, поскольку за добычей ходил чаще других:
– Ты, Проша, определенно скажи, как они