Глубоко. Пронзительно. Нежно. Ринат Валиуллин
кипятком заварочный чайник, бросил туда чай и пару листочков мяты. Залил фарфор до краев и накрыл крышкой.
– Вот настырная, не хотела брать трубку, я же сказала старосте, что болею, – не хотела оставаться одна в комнате жена и пришла через пару минут ко мне.
– Я думал, тебя любовник домогается, – разлил я чай по чашкам.
– Ты что, тогда я бы сразу ответила. А эта дозвонилась, с пятой попытки. Как я ее узнаю, эту студентку?
– Может, дать тебе плакат?
– Тогда они точно поверят, что я на больничном.
– А зачем она тебе, эта студентка?
– Зачет поставить.
– А, ну тогда она сама тебя узнает, даже не сомневайся, – снова улыбнулся я ее косичкам.
«А я все время сомневаюсь. Даже не знаю, почему. Как-то все хлипко, будто не мое, будто живу не своей жизнью, а моя где-то там впереди, счастливая, полная, с румянцем», – взяла в руки чашку Шила, абсолютно не отдавая себе в этом отчета, пригубила, обожглась и выругалась.
– Что ты все время строишь из себя?
– Не знаю. Хотела бы виллу, на самом деле как была пристройкой к тебе, так и осталась.
– Тебе не нравится наш очаг? – отвернулся я от Шилы к окну. «Дом будто проблема, как стоял, так и стоит, глобальный, а ты, каким бы ты ни был свободным, должен в нем жить. Преувеличиваешь, стоит только взглянуть в окно, в принципе, окно и есть увеличительное стекло. Ты разглядываешь медленно молекулы погоды, механизмы машин, микросхемы людей и их микрочипы – детей. Ты видишь в окне то, что никогда не смог бы увидеть без его лупы. Ночью окно увеличивает Луну. Днем – Солнце».
– Нагулялся?
Я оторвался от окна и посмотрел на жену:
– Ага. Захотелось развеяться.
– Как там?
– Питер любит делиться впечатлениями.
Разговаривая со мной, Шила присматривала за собой в зеркало. «Чем больше одиночества в душе, тем чаще женщина смотрится в зеркало. Оно, в принципе тоже окно, которое преувеличивает эго. Я увидел в отражении лицо жены, будто фото в альбоме, который листало само время. Время тычется пальцами стрелок в фото и смеется над теми, что были совсем другими. Молодыми. Я вроде как оставался им. Мне так казалось все время, всем так кажется, и Шиле сейчас, наверное, тоже».
– Ну сколько можно зеркалу показывать свое лицо. Что ты там ищешь?
– Свою привлекательность. Но, к сожалению, люди не молодеют, тем более женщины.
– Перестань торговаться. Еще как молодеют, особенно весной.
– Да, но комплименты все дороже.
– Бери мои, они дешевле.
– Твои я уже знаю, свеженького ничего нет?
– Дай мне подумать.
– Мне некогда.
– Что за спешка?
– Если честно, я хочу совратить тебя.
– Каким образом?
– Своим, – села мне на колени Шила, и я почувствовал тепло ее ляжек своими бедрами. Будто солнце взошло над последними, и скоро растение рванет к верху, к этому самому солнцу, сильное, твердое и проникновенное.
На кухне