Капитан Ульдемир. Властелин. Владимир Михайлов
со мной был еще один друг. Он там исчез. Если я не встречу его на условленном месте, вам придется его найти. Это очень важно. С ним ничего не должно случиться. Вы знаете ваши порядки, знаете, что могло с ним произойти и где нужно его искать. Попробуйте как можно скорее выяснить хоть что-нибудь о нем. А мне тем временем придется отлучиться ненадолго – слетать к нашим.
Они тоже, вслед за мной, подняли глаза вверх и, кажется, не очень-то поняли, где там могут находиться мои друзья. Но ни один не выразил сомнений вслух.
– И снова встретимся здесь же… часов через шесть. Согласны?
– Сколько это – шесть часов?
Я прикинул: период обращения планеты вокруг оси был мне известен – двадцать шесть часов с минутами.
– Это когда солнце будет ниже верхушек деревьев.
– Хорошо. Мы узнаем и скажем тебе.
– А ты, Анна, поедешь со мной.
– Да, – сказала она легко, словно это было заранее ясно.
– Садись, – сказал я. Сел сам, помахал им рукой и включил стартер.
Гравифаг журчал, было слышно, как свистит за колпаком потревоженный воздух. Небо темнело по мере того, как мы все дальше врезались в него. Я проверил, правильно ли сидит Анна, включил страховку, сказал: «Ну, потерпи немного и не бойся» – и запустил маршевый.
Вот тут Анна, кажется, испугалась по-настоящему. Голубой огонь вспыхнул вокруг нас, за спиной зарождался ураган, фиолетовый след оставался позади. Нас прижало к спинкам. Впереди загорелись звезды. Нуш-Анна то закрывала, то снова открывала глаза, страх в ней боролся с любопытством. Вибрация прошла по катеру и затухла. Погасли язычки. Небо стало черным. Позади планета играла всеми цветами радуги. В южном ее полушарии я заметил циклон. Мы легли на орбиту. Теперь внизу был океан, кое-где острова виднелись в нем, как сор на паркете. Перегрузка исчезла, включился гравиген, возникла искусственная тяжесть. Я посмотрел на Анну. Она улыбнулась, оправляясь от страха.
Я отвел глаза, потому что впереди уже знакомо мигали огоньки корабля.
Глава девятая
До встречи с Аверовым оставалось двадцать минут. Это время было нужно Рыцарю, чтобы обдумать все трезво и окончательно.
Из центрального поста он ушел в свою каюту. Она была чуть меньше капитанской, но обладала теми же удобствами, только экранов и приборов в ней находилось не так много. Но в них Уве-Йорген сейчас не нуждался.
Он сел в кресло, вытянул длинные ноги и закрыл глаза. Он привык так расслабляться перед действиями, которые могут потребовать всех сил, всей воли, напряжения всех мыслей. Именно такое действие, видимо, предстояло ему в самом близком будущем.
Земля, думал Уве-Йорген. Земля. Что тебе Земля, пилот, не та, не твоя, а нынешняя, во многом непонятная и чуждая, где и памяти не сохранилось ни о тебе, ни о тех, кто некогда был твоими друзьями?
Но их прах и пепел там, подумал он. Там, а никак не здесь. И если человек должен хранить преданность чему-то – а воин должен хранить преданность, если он воин, а не ландскнехт, – то ты, Риттер, можешь быть предан только Земле и никому больше.
Пусть