Город-мираж. Вера Капьянидзе
силой, что он даже прислонился к стене, чтобы не упасть… Свет уличного фонаря сквозь незашторенные окна едва пробивал темноту ночи. Серега постоял немного, успокаивая сердце и привыкая к темноте и вони от немытых стаканов, окурков, немытого тела, мочи… Тетя Галя спала на Аидином диванчике. Это почему-то до ярости взбесило Серегу. «Вот вонючка! Свою постель всю обоссала, еще и на Аидину завалилась!» Ему было больно и обидно, что их любовное ложе опоганено, словно пьяная тетя Галя пыталась растоптать его любовь, и у него отпали всякие сомнения в праведности задуманного им дела…
На грязном, липком столе, среди грязной посуды, пузырьков от каких-то лекарств и окурков, Серега отыскал кухонный нож, осторожно вспорол матрас в ногах у Галины, которая спала пьяным, беспробудным сном…
Вата никак не хотела загораться. Ему пришлось помучиться. Он растеребил сбившийся комок, поискал бумажку, взглядом наткнулся на висевший на стене отрывной календарь, оторвал несколько листочков, засунул их в середину встрепанной ваты и поджег. Потом осторожно, чтобы не разбудить тетю Галю, потянулся, чтобы закрыть плотнее форточку. В этот момент тетя Галя, словно почувствовала движение воздуха, зашевелилась и даже что-то нечленораздельно и пьяно закричала. Серега в ужасе застыл. Липкий, противный пот струйкой стекал по ложбинке на спине прямо в трусы. «Все, кранты»!..
Но, прокричав что-то нецензурное, она, так и не проснувшись, перевернулась на другой бок. Серега немного постоял, посмотрел, как начала тлеть вата. Потом вышел, плотно закрыл за собой дверь в маленькую кухоньку, и так же крадучись вернулся в свою квартиру. Только тут он почувствовал, что сильно замерз. Его бил такой озноб, что все тело ходило ходуном, и зубы стучали то ли от холода, то ли от нервного напряжения. Он замотался с головой в одеяло, и еще долго не мог согреться, чутко прислушиваясь к каждому шороху и звуку, и старательно принюхиваясь, по-звериному поводя ноздрями…
Бабка поднялась в семь часов. Потоптавшись без дела на кухне с полчаса, она куда-то ушла. Потом зачем-то ненадолго вернулась, и опять торопливо ушла. «За ключами приходила», – догадался Серега, но с постели не встал. Около часа бабки не было, и Серега даже задремал: бессонная ночь взяла свое. Потом бабка ворвалась домой и бесцеремонно начала тормошить Серегу.
– Дай поспать хоть в субботу. Мне же не на работу, – притворился Серега крепко спящим.
– Сережка, беда! Галька сгорела! – бормотала перепуганная насмерть бабка, теребя Серегу.
Из подъезда уже доносились встревоженные голоса соседей: бабка не плотно прикрыла дверь.
– Как сгорела?! – сел Серега на кровати, изображая неподдельный испуг.
– Ох, я вчера, как в воду смотрела… Заснула, видать, с сигаретой, матрас загорелся, всю ночь, наверное, тлел… Угорела насмерть! Давай, Сереженька, вызывай Аиду. Как еще пожар не полыхнул, не знаю. Дом весь мог бы сгореть. Не иначе, Бог нас всех уберег. Давай, давай, звони Аиде-то, я их телефона не знаю. Надежде