Мое сердце выбирает тебя. Элина Бриз
засиделись и нам пора домой баиньки. Мне все это порядком надоело, да и выпито было уже очень много. Я написала ему, что у нас строгий дресс код и если у него есть кожаные трусы и плетка, то велком. И здесь признаюсь, не удержалась, прикрепила к сообщению фотографию, где мы такие красивые танцуем все вместе на сцене вокруг шеста, в центре конечно Вероника. Но никаких мужиков в поле зрения, потому что я всегда исключительно за верность.
Из мессенджера он стремительно пропал, то ли настолько охренел, то ли уже ищет отряд омоновцев. Ну и ладно, достал уже. Дай ты нам погулять нормально. Начинаю судорожно вспоминать успел ли кто-нибудь из нас выложить сториз в инстаграм, потому что тогда мы конкретно засветились.
Что в нашей насыщенной программе было дальше я помню смутно, потому что алкоголь взял надо мной верх. Более менее в моей голове отпечатался фрагмент, как мы танцевали на барной стойке, втроем. Кстати, здесь прошу отметить, что мы все были уже в кедах. При такой дозе алкоголя шпилькам доверия нет.
Задание вытащила Ника и стала настаивать на личном исполнении, а остальные решили ее поддержать. Когда мы смачно отплясывали самый конец трека, в бар забежал Гордеев, вместе с Игорем и Максом. Ну вот, кто-то из нас явно где-то прокололся и слил наше место. Они встали рядом с барной стойкой, скрестив руки на груди, отгораживая нас от остальных зрителей мужского пола. Гордеев и Романов стояли, нахмурив брови, и контролировали каждое движение, чтобы мы не допустили ничего лишнего, а Макс просто ржал над нами.
Когда танец закончился, Гордеев со словами «Пора спать, любимая» сгреб Веронику со стола и уволок в машину. Меня почему-то точно также сгреб Романов, правда, молча и потащил в сторону туалетов, как будто он на это право какое-то имел.
Игорь затаскивает меня в туалет и запирает двери на замок. Сажает меня на тумбу с раковиной и втискивается между моих ног. Сказать, что я в шоке, это ничего не сказать. Мы с ним не виделись практически три года, ну и что это сейчас было.
– Привет, белка, – выдыхает мне в лицо. Даже старое мое прозвище вспомнил, возможно, только потому, что забыл имя. Дальше он ставит свои руки по обе стороны от меня прямо возле моих бедер. Я внимательно смотрю в его глаза и замечаю, что соотношение алкоголя у нас с ним один к одному. Значит, не пил только Гордеев.
– Чего тебе? – спрашиваю не очень вежливо.
– Как это чего, пора возвращать долги, тебе так не кажется? – говорит мне прямо в ухо густым напряженным голосом с хриплыми нотками.
– Какие долги? – недоуменно спрашиваю заплетающимся языком.
– Ты уже не помнишь, как передо мной хвостом крутила, – даже я своим пьяным мозгом улавливаю, как меняется его голос, сейчас он сплошь пропитан гневом и какой-то обидой, – а потом свалила в закат к другому мужику. Так дела не делаются.
– Я тебе ничего не обещала и не должна, – выдаю ему на эмоциях. Не, ну совсем берега попутал.
– Должна, еще как должна, – рычит на меня, наклоняясь ниже, – и в этот раз я