Обратная сторона руны. Мария Куприянова

      – Нет. – Коул взял ученика под руку и подтолкнул его вперед. – Этот мальчик еще может что-то сделать. Не так ли, Эйдерин?

      На лице Рина не мелькнуло ни малейшей тени раздражения. Выглядел он абсолютно спокойным, словно учитель не произносил ненавистное имя, словно не его любимую разъедал глубинный яд, словно не он принял руну, ради того, чтобы спасти ее. Он послушно подошел к больной, распростер над ней руки и закрыл глаза.

      – Принесите воду, и быстрее, – скомандовал Коул, с любопытством наблюдая за учеником.

      Рин знал, что должен вылечить больную. Им двигала неведомая сила, приказывающая избавить ее от мучений, очистить тело от яда. В этом же его призвание, то, в чем он нуждался больше всего, – сразиться с болезнью и победить.

      Он видел, насколько крепко отравленные жгуты вплелись в угасающие нити жизни. Чтобы избавиться от них, нужно призвать всю возможную магию. Но теперь он не один. Теперь он может брать силу у демона. Столько, сколько хочет.

      Свет полился из его ладоней, коконом окутав тело Авейлы. Девушка вздрогнула, заметалась на кушетке, захрипела, изрыгая изо рта кроваво-черную пену. Струящиеся лучи медленно, слишком медленно растворяли яд; черные щупальца сжимались, жалили так, что Рин сцепил зубы, чтобы не закричать и не сдаться. И когда ему показалось, что он не выдержит больше напряжения, на его груди загорелась руна. Ярко-красный столп света пронзил тело девушки, сжигая на своем пути яд, вытравливая его до последней капли.

      Заново сплетались порванные мышцы, сращивались поврежденные жизненные нити, язвы заживали на глазах, оставляя после себя глубокие рытвины. Рин еле стоял на ногах: руна угасала, а с ней – и его силы.

      – Довольно! – послышался строгий голос. Кто-то схватил Рина за руки и окунул ладони в воду.