Студенты. Владимир Алексеевич Семенов
институт не славился, и мы тихо возились в своей песочнице, выигрывали первенство среди ВУЗов города, но дальше города не высовывались, поэтому общественность о нас даже не знала. Наш институтский шахматный коуч и по совместительству главный лыжник Николай Александрович Гущин никаких сборов с нами не проводил, никогда за нас преподов не просил. «Завалили экзамен? Ну, что ж, учите лучше», – было его кредо по отношению к нам. Думаю, он был прав… Да, кстати о лыжах. В одно прекрасное мартовское утро Гущин, увидав нас с Германсоном у теннисного стола, попросил нас, когда устанем, зайти к нему. Устать мы не успели, нужно было топать на пару, но все равно зашли. Николай Александрович потер свой сизый нос и грустно сказал:
– Все ребята, кончилась ваша лафа.
Мы вопросительно уставились на него. У нас, оказывается, была какая-то лафа.
– Я увольняюсь, – пояснил наш тренер, – ухожу в строительный. Вас с собой не зову. Поэтому теперь лучше ходите на занятия по физвоспитанию, – он печально усмехнулся, а мы, конечно, расстроились.
В этом смысле, да, с его уходом мы опять как простые студенты должны включать в свое расписание занятия по физо. Раньше, когда все шли на спорткафедру бегать, прыгать и сваливаться с брусьев, я искал себе партнера по теннису, а если не находил, просто гулял. Это если после физо еще были другие занятия, а если их не было, просто уходил.
– А шахматы кто будет курировать? – спросил я.
– Колесников, завкафедрой, – подумав, ответил Николай Александрович. – На него не рассчитывайте. Шахматы тут вымрут, как трицератопсы. Он на них смотрит, как папуасы на ночной горшок. Слона называет офицером, а ладью турой.
Почти так и было. О том, что нам с кем-то надо было играть, бывало, узнавали на следующий день после несостоявшегося матча. А освободить студента от занятий, чтобы он смог вдумчиво подготовиться к шахматной партии, – об этом и речи не было. Но это бы еще ничего. Хуже, что пришлось теперь ходить на занятия по физвоспитанию и, что совсем плохо, пришлось ходить на лыжах. А с лыжами я никогда не дружил. Просто пробежать ногами – пробегу не хуже других, но если на лыжах – приползу последним. На следующий день после старта. Особенно запомнился мне эпизод с зачетом по лыжному спорту. Или это был не зачет, а что-то вроде контрольного занятия. Надо было пробежать вокруг озера, что было (и есть) в местечке Курьяново, это пара остановок от института. Трасса там была длиной что-то около трех километров. Побежали все сразу, и парни, и девчонки, понемногу вытягиваясь в одну линию на лыжне. Бежали все кучно, только вокруг меня никого не было, потому что вокруг меня была вьюга. Это я так энергично, как байдарочник на горной речке, работал палками. Если я начинал махать ими медленнее, начинал катиться назад. Я мог бы махать палками еще сильнее, но тогда в радиусе пяти метров поднимался такой буран, что я терял из виду лыжню. В общем, дистанцию я прошел предпоследним, когда группа уже собиралась уходить, посчитав, что я улизнул с трассы. Отдышавшись, я гордо сообщил