Врубель. Степан Яремич
смерч. Вот он берет на «абордаж» неприятельское (Сашино) судно; вот он отбивает свою увезенную корсарами невесту (меня); вот он вырывает из рук жестокого плантатора несчастную негритянку (Анюту); вот он пробирается по неприступным скалам и страшным обрывам, гоняясь за серной, разоряя гнезда хищного орла или просто желая нарвать букет эдельвейсов. Вышки, мостки, обрывы и скалы, разумеется, изображались нагроможденными друг на друга столами, стульями и пр., и, чтобы лазить на эти сооружения, требовалась известная ловкость, которой Миша обладал вполне. Помню еще одну характерную черту: если Мише когда-нибудь приходилось изображать отрицательные роли, достававшиеся обыкновенно на долю Саши (корсар, разбойник и т. д.), то в Мишиной передаче они теряли всю свою нелицеприятную сущность. Корсар оказывался великодушным и благородным, а разбойник грабил только для того, чтобы награбленное у богатых отдавать неимущим».
После этого удивительного образа мальчика мы имеем возможность познакомиться со следующим образом Врубеля – гимназиста старших классов. Обучение в гимназии началось для Врубеля в Одессе и затем продолжилось в Петербурге. От последних одесских лет сохранилось несколько писем Врубеля к сестре Анне Александровне: «Вообще, я положил себе за правило, пишет он, – отвечать, как можно обстоятельнее и логичнее на вопросы, которые задаешь себе по поводу разных явлений, происходящих в жизни; этим и занимаюсь, лежа в постели, ожидая, покуда сладкий сон смежит мои веки» … Что ты? Как ты? Переменило ли тебя время, как говорит тургеневский Михалевич… милый Тургенев, прочла ли ты его всего, и что вообще ты теперь читаешь». В другом письме Врубель говорит: «Что касается твоего возлюбленного брата Мишеньки, то он собирался за лето сделать и то и другое и не сделал ничего, или почти ничего». Затем Врубель перечисляет авторов и книги, которые хотел прочесть, – Гете, «Историю жирондистов» Ламартина, и затем прибавляет: «Ну, что было, то прошло! Проклятая пословица: я часто думаю, что русский народ для того так много придумал поговорок, чтобы всегда иметь возможность посредством коллективной мудрости давать объяснения проявлениям своей индивидуальной немощности и умственной недальновидности».
Особенно важен был для Врубеля последний гимназический год. Он заканчивал гимназию, сестра его должна была окончить педагогические курсы, отец ждал очередного перевода – для всей семьи год этот был особенный. Врубель много думал о будущем и иногда впадал в такое напряженное состояние, что казалось переставал замечать окружающее. Отец, по рассказам сестры художника, тревожился о состоянии сына и говорил: «опять ты впал в свое оцепенение». Но на ряду с этими состояниями задумчивости, Врубель становился все более деятельным и полным сил. В последний гимназический год он много занимается рисованием, рисует портреты родных, делает наброски с натуры. Знакомый отца, некто Клименко – одобрил эти рисунки и своими рассказами об искусстве сильно