Симметрия пятого порядка. Орина Ивановна Картаева
не смотрел так раньше. Смотрит, подумал Руслан, и видит меня!
Метнувшись в кухню, он взял из холодильника белковый брикет в органической упаковке, из шкафчика – горсть очищенного миндаля, и быстро вернулся в комнату сына. Леон все еще стоял у стеклянной двери, прижавшись к ней лбом.
Он смотрит на птицу уже минуту, отметил про себя Руслан. Мягко отстранив сына, открыл дверь на веранду, сорвал упаковку и кинул белковый брикет птице. Рака подскочила к угощению, лапой прижала его к доске и стала быстро клевать. От брикета полетели в стороны крошки. Птица жадно зыркала на них, не отрываясь от большого куска.
– Сссть! – сказал Леон и пошлепал ладонью по стеклу.
– Ест, – машинально поправил Руслан, глядя на сына и не веря своим глазам. – На, кинь ей орешки.
Лева посмотрел на протянутую к нему ладонь Руслана, сгреб орехи и неловко кинул их на доски. Орехи упали в снег веером, и рака, бросив остатки белкового брикета, начала скакать, суетливо совать клюв в снег и глотать орехи. Дергая головой, она закрывала глаза, как это делает человек, чувствуя наслаждение.
– Это птица. Рака, – сказал Руслан медленно и громко, как глухому. – Есть и другие птицы. Много. Разные. Хочешь, пойдем в парк, посмотрим других птиц?
– Па-ахк… – отозвался Лева. Под ногами его таял снег, вывалившийся из-под двери.
– Мы тоже пойдем есть. Потом пойдем в парк, да?.. Надень тапки, – сказал Руслан, и с изумлением увидел, как сын подошел к тапкам и старательно засунул в них ступни.
– Та.. Ки, – Леон потопал ногами и пошел в кухню.
Он понимает. И говорит!
Включив пол на режим влажной уборки, чтобы затереть лужицу, Руслан закрыл дверь на веранду и пошел вслед за сыном.
В кухне Лева уже сидел за столом и крутил в руках солонку и перечницу. Соль и перец сыпались на стол. Руслан смахнул салфеткой со стола просыпанное, взял тарелку, наложил в нее кашу и поставил перед сыном. Ложка была на столе, Руслан обычно с вечера ставил приборы для завтрака на стол.
– Мииии!… – Лева заскулил, засунул в рот палец, и стал его кусать.
Руслан озадачился. Что не так? Каждое утро он кормил сына кашей. И няня кормила. Лева послушно ел все, никаких эмоций привычная еда у него не вызывала: он открывал рот, почувствовав прикосновение ложки к губам, медленно жевал, глотал.
– Не кричи! Тихо! Тихо… – Руслан сильно и осторожно взял сына за руку и заставил его вытащить палец изо рта, – Я малиновое варенье тебе в кашу добавлю… Сладкое. Хочешь сладкое?
Он взял банку, щедро зачерпнул из нее ложкой и вывалил варенье в тарелку с кашей. Леон посмотрел на тарелку, всхлипнул, зажал ложку в кулак, зачерпнул кашу и неловко запихал ее в рот.
– Не торопись, – посоветовал Руслан, наблюдая за сыном.
Обалдеть, подумал он. Сам ест. Пусть неряшливо, но сам. Значит, кое-что он запоминал. Не совсем овощем был. Значит, есть надежда…
Он дал сыну чашку с чаем и, увидев, как тот стал пить, обливаясь, но все-таки без помощи отца, улыбнулся. В голове стучало одно: понимает!
«Говорить