900 дней. Блокада Ленинграда. Гаррисон Солсбери

900 дней. Блокада Ленинграда - Гаррисон Солсбери


Скачать книгу
то, что сказал Октябрьский.

      «Вы меня слышите?» – спросил Кузнецов.

      «Да, слышу», – ответил Тимошенко спокойно.

      Кузнецов повесил трубку, через несколько минут он пытался дозвониться к Сталину по другому номеру. Ответа не было. И опять он звонил дежурному в Кремль и просил: «Пожалуйста, скажите товарищу Сталину, что немецкие самолеты бомбят Севастополь. Это война!»

      «Сделаю, что смогу», – ответил дежурный.

      Через несколько минут зазвонил телефон Кузнецова.

      «Вы понимаете, что вы доложили?» – Это был голос Георгия Маленкова, члена Политбюро, одного из ближайших сподвижников Сталина. Голос был, как почувствовал Кузнецов, раздраженный.

      «Да, понимаю, – сказал Кузнецов. – Я докладываю на свою ответственность. Началась война!»

      Маленков не поверил, сам позвонил в Севастополь, и его соединили с Октябрьским как раз в то время, как в кабинет командующего входил Азаров. Так Азаров услышал конец разговора.

      «Да, да, – говорил Октябрьский. – Нас бомбят…»

      В этот момент раздался взрыв, зазвенели стекла. «Вот сейчас, – взволнованно крикнул Октябрьский, – разорвалась бомба, совсем близко от штаба».

      Азаров и его друг переглянулись.

      «В Москве не верят, что Севастополь бомбят», – сказал друг Азарова. И он был прав[22].

      В течение часа Тимошенко четырежды звонил генералу Болдину, заместителю командующего Западным особым военным округом. И даже в ответ на сообщение Болдина, что идет наступление немцев, горят города, гибнут люди, каждый раз Тимошенко рекомендовал: воздержаться от действий в ответ на немецкие провокации.

      Маршал Николай Воронов, начальник противовоздушной обороны, весь вечер провел за своим письменным столом в ожидании приказов. Около четырех часов утра ему впервые сообщили о бомбежке Севастополя, о налетах на Вентспилс и Либаву. Он поспешил к Тимошенко и застал там Л.З. Мехлиса, начальника Главного политуправления РККА, близкого приятеля начальника НКВД Лаврентия Берии. Воронов доложил о бомбежках. Тогда Тимошенко, вручив ему большой блокнот, попросил тут же записать это сообщение. За спиной Воронова стоял Мехлис, проверял каждое слово и затем приказал подписать. Отпустили без каких-либо указаний, распоряжений. И это в момент, когда, Воронов чувствовал, дорога была каждая минута, каждая секунда.

      «Я ушел из кабинета с камнем на сердце, – вспоминал он потом. – Я понимал: они не верят, что война уже фактически началась. Мозг работал лихорадочно. Признает Наркомат обороны этот факт или нет, ясно, что началась война».

      Он вернулся в свой кабинет. Стол завален телеграммами, где сообщается о воздушных налетах от Финского залива до Черного моря. Из расположенного рядом Управления бронетанковых войск прибежала дежурная, молодая женщина в берете, с револьвером на поясе, взволнованно сообщила, что в «секретном» сейфе Управления есть большой пакет с множеством печатей и надписью: «Вскрыть в случае мобилизации». Мобилизация не объявлена, а война уже началась. Что делать? Воронов ответил: «Вскрывайте пакет и действуйте!»


Скачать книгу

<p>22</p>

Маршал Буденный это оспаривает; по его словам: «Любой маленький ребенок знал, что немцы готовят войну. Если бы Сталин в это не верил, зачем бы меня назначили командующим Резервной армией за 9 часов до войны?» Он также утверждает, что и речи не может быть о том, что сообщениям о бомбежке не верили. Он услышал об этом в 4 часа утра и позвонил адмиралу Кузнецову, чтобы получить информацию. А насчет того, что к Сталину было трудно дозвониться, то, конечно, все пытались поговорить с ним и на часть звонков отвечали поэтому дежурные офицеры (Буденный С., личный разговор, июль 1967).