900 дней. Блокада Ленинграда. Гаррисон Солсбери
разводной мост опустили. Они молча перешли его, в руках девушки осталась ветка жасмина. Расстались на углу.
– Федя, – вдруг позвала она.
– Что?
– Ничего… Приходи завтра, я тебе отдам книги.
– Ладно. Если уйдешь, оставь их маме. Я днем зайду.
И они исчезли. Проспект был пустынен и тих. Ленинград спал спокойно в эту ночь, которая и ночью не была… Самая долгая белая ночь.
Спали не все
Не все спали в ту ночь. Не спал генерал армии Кирилл Мерецков, заместитель народного комиссара обороны, который в полночь 21 июня сел в Москве в экспресс «Красная стрела» и отправился в срочную командировку в Ленинград. Час за часом стоял он, глядя в окно своего купе. Вокруг полированное красное дерево, много медной отделки, на полу ковер – брюссельский, умывальник – французского производства. Он ехал в бывшем международном вагоне французской компании спальных вагонов, доставшемся в наследство от имперского прошлого. Севернее Москвы прожекторы «Красной стрелы» разрывали тьму; поезд мчался по прямому пути, проложенному еще при Николае I. Горизонт стал медленно светлеть. Мерецков хорошо знал эти места. В 1939–1940 годах он командовал Ленинградским военным округом. Именно Мерецков руководил советскими войсками в период Зимней войны с Финляндией. Ленинград он знал со времен революции. Почти каждый участок березовых и хвойных лесов между Москвой и Ленинградом был ему знаком.
Ландшафт за окном в холодном утреннем свете. На бледно-голубом небе всходило солнце. Поезд нырнул в густую зелень, затем помчался через водянистые топи. Стоявший у окна Мерецков услышал вдруг глухой отзвук колес на мосту, и перед ним возникли тихие воды реки Волхов. И опять болота, хвойные леса. Опять болота…
Видя снова ленинградскую землю, генерал Мерецков испытывал растущее волнение – волнение и тревогу – и чувство гордости. Здесь ощущалась история. Вспомнились пушкинские строки:
Красуйся град Петров и стой
Неколебимо, как Россия…
Он молча смотрел в окно, лицо было задумчивым, напряженным. Поезд мчался к столице Петра. По прибытии предстояло много дел.
Возле Невского порта пассажирских и товарных перевозок расположено управление Балтийского торгового флота в помещениях, с виду похожих на казарму. 21 июня в субботу здесь возросла уверенность, что происходит нечто странное. Никто с определенностью не знал, что именно. Больше всего тревожило молчание Москвы, наркомата.
Началось в пятницу. Когда Николай Павленко, заместитель начальника политотдела, пришел в свой кабинет утром в пятницу, он обнаружил на письменном столе загадочную радиограмму за подписью «Юрий». Сообщение – незашифрованное – было получено перед самым рассветом. В нем говорилось: «Задержан. Выйти из порта не могу. Не отправляйте другие суда… Юрий… Юрий… Немецкие порты удерживают советские суда… Протест… Юрий… Юрий…»
Почти наверняка сообщение это было передано