Первая формула. Р. Вирди

      Она замолчала и снова хлопнула в ладоши, предлагая публике ее поддержать. Зрители вступили дружным хором.

      В тот миг я забыл обо всем. Песня и вправду оказалась простенькой – обычный напев, что звучит в тавернах, – однако певица превратила ее в нечто впечатляющее. Пела она с настоящим мастерством и страстью, что свойственна людям, исполняющим любимые произведения. У меня перехватило дыхание, а грудь словно стянули обручем.

      После короткой паузы она запела вновь, на этот раз пританцовывая перед очагом. Звенели браслеты, топали ноги, стучали по столам кулаки. Толпа подпевала. Женщина кружилась в вихре красно-белых юбок, словно одержимая дьяволом. Длинными золотыми лентами сверкали подсвеченные пламенем очага браслеты.

      Словно наблюдаешь за мерцанием одинокой свечи в темную ночь… Все остальное просто перестало существовать. Осталось лишь пламя – то вспыхнет, то погаснет, то колыхнется под дуновением. Глаз не оторвать. Так и ловишь взглядом каждую искорку, пока ее образ не отпечатается в голове.

      Танец закончился, и женщина низко поклонилась публике, вытянув вперед ножку.

      Толпа взорвалась аплодисментами, и я присоединился к хлопающим, однако на этом выступление не завершилось.

      Певица сместилась к одной из стен зала и вновь тихонько запела, вытянув к зрителям руки и грациозно шевеля пальчиками перед лицами возбужденных слушателей. Те следили за ней во все глаза, раскачиваясь так, что едва не падали со своих табуретов.

      На этот раз все отвели взгляды в сторону, словно испытывая приступ сердечной боли. По лицам зрителей бродила растерянность: каждый из них вожделел певицу, и каждый вспомнил о той жертве, что принесла Этайния, – а раньше об этом никто не задумывался.

      Певица заставила взволнованную и возбужденную публику вскочить с табуретов, будто для танца, и тут же обрушила на их головы самые трагические эпизоды моей истории.

      Выступила она мастерски, играя нами легко и ненавязчиво.

      Я, как и все, сожалея о потере Этайнии, ощутил внутренний трепет. Лечил от скуки других, а попался сам. С другой стороны, не оценить впечатляющее выступление певицы я не мог. Зрителя она обводила вокруг пальца без малейших усилий. Легкий поворот сюжета – и зал дышал с ней в унисон, готовясь к развитию действия.

      Еще один напев – громкий, переливчатый, словно невидимая рука дернула струну лютни. И вновь зазвучал протяжный звон, а женщина тем временем, продолжая звякать браслетами, переместилась на мою сторону зала. На долю секунды наши глаза встретились, и она мне подмигнула. В ее взгляде было куда больше тепла и огня, чем в горячем чае.