Застенец 2. Дмитрий Билик
В газетах писали, что псевдоежей определили к материальным сущностям низшего порядка. Переводя на русский с магического – с этой фигней мог справиться любой лицеист, худо-бедно разбирающийся в рядовых заклинаниях. Если бы эта материальная сущность низшего порядка была в количестве одной штуки, а не собиралась стаями.
Несмотря на кажущийся мне кабздец, город выстоял. Не пострадала Императорская семья, уцелели все высшие чины и сохранились департаменты. Даже многие недомы выжили по одной простой причине – после первого Погребального звона попрятались по подвалам домов, оставив недоежиков дежурившим на улицах патрулям.
Хотя настроение в Петербурге было, мягко говоря, подавленным. Как сказал Илларион, после перехода в этот мир, все первое время нарадоваться не могли. Все считали, что они сбежали от смертоносных существ. Живи и радуйся. Ведь здесь не было Разломов.
А последние Там случались все чаще и чаще. И как правило, в крупных городах, чем приводили военных в невероятное смятение. Ученые пришли к заключению, что иномирных тварей привлекает большое скопление людей. Я представил, что тогда случилось в Москве или Питере. Да той же моей Самаре, если здесь выброс из Разломов был такой силы.
И что еще интереснее – как отнесется та, человеческая власть, к появлению мерзких тварей? Я не был большим политиком, но мне почему-то казалось, что легче всего привязать псевдоежиков к магическому городу. Мол, это пришельцы засылают на нас всяких монстров. Ведь до появления иносов никакой фигни здесь не творилось. По мне, так логично.
Поэтому, если бы в стену прилетели какие-нибудь ракеты, боеголовки или бомбы (что еще там могло прилетать?), я бы вообще не удивился. Скорее даже наоборот. Посчитал должным. Поэтому с интересом ожидал, как станут развиваться теперь отношения между нами и ими. Правда, я еще не до конца определился, кто будет «ими», а кто «нами».
Короткий стук в дверь прервал мысли. Я недоуменно поднял голову на Иллариона, а потом, с запозданием, вспомнил о словах Варвары Кузьминичны. Она же грозилась гостями, которые должны были вернуть меня к жизни.
Я дал знак слуге, чтобы тот сидел, и подошел сначала к окну, выглянув наружу через прозрачный тюль. Конвой вместе с подполковником там, где им и положено быть, в проулке. Интересно, как они будут себя вести, когда наступят заморозки. Неужели придется их впускать? Ладно, не о том все думаю. Главное, они не проворонили моего гостя. Значит, все в порядке.
На пороге стоял глубокий старик. Такой древний, что казалось, вот-вот развалится. Лет восемьдесят на вид, если не больше.
Верхняя часть лица скрыта фуражкой, натянутой почти по глаза. Нижняя испещрена глубокими морщинами, а под внушительным носом располагалась короткая щетка усов, которые незнакомец, по всей видимости, начал отращивать относительно недавно. Смотрел человек не на меня, а куда-то под ноги, словно что-то уронил.
Одет он был тоже небрежно. На сутулые плечи накинут какой-то засаленный гражданский мундир, ноги обуты в потертые сапоги, самым дорогим из атрибутов