Тайна родимых пятен или невероятные приключения Тишки Бедового и его друзей. Валерий Ивашковец

      Прошли годы…

      За это время Таисия с дочерью так и не навестили родные края, отделываясь редкими письмами. Соломея с Дорофеем уже и надежду потеряли увидеть воочию своих чад.

      …И, вот, однажды старики сидели на лавочке у калитки, старательно, сосредоточенно лузгали семечки и изредка обменивались впечатлениями. Летний вечер опускался на городок длинными тенями и медленно угасающим небом. Порывистый ветерок шевелил листья деревьев, пыльных кустарников и реденькие волосы Дорофея.

      – Смотри, какая краля идёт! – кивнул дед на девушку, показавшуюся в конце улицы. – Платком повязана, а будто не монашка. И платье до пяток… У нас так не ходят…

      – Мода пошла – не поймёшь её! – поддержала Соломея. – Юбки носят то задница видна, то мусор по дороге подметают! Прости Господи за слова греховные…

      И вдруг Дорофей заволновался:

      – Не к нам ли направляется? И чемодан у ей…

      – А и правда… – поднялась Соломея с семечками на губах.

      Старушка вглядывалась в шедшую к ним девицу и всё чаще моргала глазами. В них отражалась полосатая палитра чувств: удивление, сомнение, робкая радость! Что-то в девушке было от юной Соломеи, кое-что от Таисии, а нечто и Дорофеевское…

      – Ну, здравствуйте! Если не ошибаюсь – дом Посадских? – приветливо спросила девица.

      – Да… – замялись в унисон старики, ещё не определившись в своих догадках.

      – Не узнаёте, конечно. Устя я, внучка ваша… – голос у девушки дрогнул.

      Опомнившиеся старики со слезами кинулись обнимать выросшую внучку.

      – На долго к нам?– оторвавшись от Усти, осмелился спросить дед.

      – Наверное, навсегда… – неожиданно твёрдо, с лёгкой печалью, ответила девушка.

      Её ответ стал понятен чуть позже, когда закончился праздничный ужин и расспросы об оставшейся в Москве Таисии. О своей столичной жизни рассказала коротко, а о планах в родном городке высказалась неожиданным образом:

      – Хочу уйти на послушание в наш женский монастырь! – объявила внучка оторопевшим старикам. – Достала меня мирская жизнь…

      Девушка проворно вытерла уголок глаза и продолжила:

      – Ваша учёба, бабушка, даром не прошла, похоже…

      – Дай-то Бог, внученька! Вот только… молода ты, красива…

      – Ничего, зато кое-что повидала и попробовала… Больше не хочу!

      – Тебе видней… – вставил своё дед.

      Очевидно, неспроста она приняла такое решение. Однако подробностей рассказывать не стала, хотя Соломея и пыталась разговорить внучку. Свое намерение Устя воплотила быстро. Уже через несколько дней, собрала вещи, простилась с приунывшими стариками и отправилась в монастырь. Дорофей приметил, что внучка взяла в святую обитель бумаги Ганса Миллера! Остались такие, как память