Купейные рассказы. Александр Горохов
у вас работа. Полезная. Для всех.
– Ага, кто не знает, тому, может, и полезная. Да вот только эта польза никому не нужна. Еле-еле в плюс выходили. Дочку в институте выучили, думали, назад вернется, будет помогать, а она умней оказалась. Осталась в городе. Обосновалась, замуж вышла. Парень, муж ее, оказался нормальный. Дочку в ветеринарную службу устроил. А сам работает каким-то начальником в ветеринарной клинике или как теперь их там называют, не знаю. Купили квартиру. Прошлым летом приехали к нам в гости, поглядели, как мы с матерью надрываемся, и Виктор, муж дочкин, говорит, что у него такой специалист, как я, в десять раз больше зарабатывает на собаках и кошках, чем мы вдвоем с матерью на коровах. А работают с десяти до пяти, а не с пяти до десяти, как мы в деревне. Вот дочка с мужем и убедили. Говорят: «Хватит корячиться, никто за это спасибо не скажет». В общем, уговорили, чтобы мы с бабкой в город переехали. Прошлой осенью скотину с грехом пополам продали, остальное имущество тоже, здесь квартиру маленькую на эти деньги прикупили, а чтобы не скучно было, еще и дачу. Вот этим теперь по жизни и занимаемся. Пенсионерствуем на теле общества. Практически тунеядствуем.
– Понятно, – протянул сталинист.
Они замолчали.
Мимо прогремела фура, так обдав грязью, что досталось и мне. Я увидел, что стекляшка в окне от тряски сдвинулась, образовалась щель, в которую дуло и залетали брызги. Уговорил тетю Полину поменяться местами. С трудом задвинул эту пластину. Дорога стала поровней. Подпрыгиваний и скачков поубавилось. Снаружи темень и ливень. Ливень и темень. Встречные машины на секунду ослепляли, обдавали грязью и пропадали, оставляя тоску беззащитности. Резиновые полоски на лобовом стекле, попискивая, смахивали ее, даже не смахивали, а размазывали, оставляя ровные дуги из грязи, отчего беззащитность становилась безразличной, всеобщей.
Глаза от монотонности движения стали слипаться, и я, как и большая часть пассажиров, давно бы задремал под урчанье мотора и мотание дворников. Мешал тощий скуластый мужичишка в черной куртке с надписью «охрана», нудивший в ухо своему соседу. Сидели они напротив меня. Этот хмырь то и дело поправлял наискось стриженную сивую челку, скалился прокуренными до черноты редкими зубами и втолковывал голубоглазому крепышу в такой же охранной куртке:
– А я считаю неправильным, что в армию не берут инвалидов и больных. Должно быть не так. В первую очередь надо брать именно граждан этих категорий, а то получается глупость. Здорового можно убивать, а больного нет. Самая настоящая глупость, – тощий говорил вроде бы приятелю, но косил глазами на остальных, чтобы понять их мнение. – Не только глупость, а даже вредительство, – продолжал он, поправляя очередной раз чуб, – здоровые и в тылу больше пользы принесут. Работать могут в полную силу, в отличие от инвалидов. И ухода за ними никакого не надо. Сами себя обслужат. И пенсий им не надо платить. А также лекарства бесплатные не требуются. А из инвалидов надо собрать отдельные команды, например роты, обвязать их гранатами и пускать на врага. Двойная польза! Во-первых,