След подковы. Сергей Алексеевич Колобаев
виски пальцами рук.
Мать сразу бросилась к буфету, достала оттуда пузырек и стала отсчитывать капли в стакан. – Опять голова? Тебе нельзя волноваться…– Она подала сыну стакан с лекарством. – Выпей.
Митя выпил лекарство. – Они настроены вешать на столбах всех, кто за большевиков…
Мать всплеснула руками. – Кто? Костя? Он же всегда был таким культурным и тихим мальчиком…
– У его отца большевики отняли все пароходы и баржи на Волге…
– Ой, господи,… Что же творится… И нет этому ни конца, ни края…
Митя начал высказывать свою точку зрение на происходившее в России.
– Нельзя воевать с собственным народом! Это на руку лишь врагам. Необходимо не разжигать гражданскую бойню, а наоборот, стараться всеми силами ее остановить.
Митя вновь замолчал. Сильная головная боль не прекращалась, было ощущение, словно в голове методично били молотом по наковальне. Мать по гримасе на лице сына поняла, что у него снова начался приступ.
– Митя, тебе нельзя волноваться…. Тебе бы сейчас хорошее питание, а у нас денег не осталось даже на хлеб…
– Мама, какие деньги? Бумага… на них ничего не купишь…
– Неужели этот кошмар никогда не закончится? В Москве уже среди белого дня грабят. Вчера на Страстном всех прохожих подряд раздевали до исподнего. Весной думала, переедет правительство этих большевиков в Москву, хоть какой-никакой порядок наведут…
– Для них важнее уничтожение офицеров и духовенства…– Митя с трудом встал и начал копаться в буфете. – Мам, а где мой потир? Тот, серебряный, который я нашел, когда был с папой на новгородских раскопках…
– Убрала я его, что бы на глаза не попался кому… Мало ли… Зачем он тебе?
– Поменять на еду.
– Жалко ведь.
– Жалко. Но не умирать же с голоду. Коршунов еще до войны уговаривал продать его ему.
Мать достала из шкафа старинный серебряный потир и отдала его сыну. Митя, словно впервые, с грустью рассматривал кубок.
Послышался звук открывающейся входной двери, и в комнату зашла Ольга.
Елизавета Николаевна обрадовалась возвращению дочери. – Пришла, слава богу. Ушла и пропала. Я же волнуюсь.
Мать заметила испуг на лице Ольги и на вопросительный взгляд та встревожено пояснила.
– Там, кажется, Коршуновых грабят.
– Как грабят? С чего ты взяла?
– У них дверь приоткрыта и голоса… злые такие…
Митя решительно направился к входной двери. Следом за ним бросилась Мать.
– Митя, ты куда? Не ходи!
– Звоните куда нибудь, В полицию,… в ЧК…
Митя с потиром в руках осторожно зашел в приоткрытую дверь. Сразу же ему в глаза бросилась кухарка Коршуновых, которая лежала у входа на полу без сознания с окровавленной головой.
Сбоку от двери появился Гусь и приставил наган к голове Болшева. – Что хотел, калика прохожий?
Митя, стараясь не совершать резких движений, ответил. – Вот, хотел Савелию Гавриловичу предложить купить