Пеший камикадзе. Книга первая. Захарий Калашников
я же говорю: указал БТРу позицию, БТР стал сдавать задом и тут взрыв, колесо вырвало и забросило на крышу шиномонтажки. Очень похоже, что там была противотанковая мина, очередной, уже седьмой раз пояснил Бис.
– Мина? – покачал головой Слюнев, будто слышал об этом впервые и заглянул в объяснительную старшего лейтенанта, написанную старательным почерком, затем заглянул нет ли чего на тыльной стороне и, не найдя привычных для подобных записок в войсках строк, которыми заканчивалось большинство из них, вроде: 'вину осознаю, готов понести заслуженное наказание', отложил в сторону. – Противотанковая? Это я понял… А осуществить разведку местности было никак? Или какая у тебя там основная задача?
Егор разглядывал пол: ситуация скверная, совершенно не в его пользу, со слов комбрига – вопиющая халатность.
– А что ОМОН? – спросил он следом.
– Пока снимали колесо, ОМОН пролетел мимо. Даже не притормозил!
– Колесо оторвало, ОМОН пронёсся мимо… – с тоской в голосе сказал комбриг. – Это просто чудо, Бис, что никто не пострадал.
– Так точно, товарищ полковник, чудо-чудное!
Комбриг набрал в лёгкие воздуха, казалось собираясь разразиться тирадой, но раздумал, шумно выдохнул, выпучив глаза, и отмахнулся рукой, будто от привидения.
– Разрешите идти? – вытянулся стрункой Бис.
– Иди… – сказал Слюнев и добавил, едва Бис прикрыл дверь, – идиот.
– Опять ждём? – Стеклов не находил себе места. – Какого хера мы так рано встаём и полтора часа ждём на калитке, когда расцветёт?! Комбриг спит, все спят, а мы выперлись…
– Он будущий генерал. Он обязан быть бодрым… – зевнул Бис во весь рот, – и выспавшимся… а для этого должен спать как младенец. Он вообще, если что, для больших войн, – неожиданно заступился Егор за комбрига. – А наш удел – маленькие сражения…
– Ему не победить, если мы проиграем.
– Поэтому нам нельзя проиграть.
– Легко сказать, – не унимался Володя. – Попробовал бы он мины поискать.
Новым утром сапёры ждали, когда спадёт непроглядный туман, скрывающий не только мины и фугасы, но и городские улицы с дорогами, на которых не так ступил, считай шагнул в пропасть, в самую бездну.
Как обычно, отрезок Петропавловского шоссе от трамвайного депо, мимо Консервного завода, который штурмовали прошлой зимой, до пересечения улиц Жуковского и Маяковского дозоры шли друг за другом. Бис шёл озабоченным. Кубриков молчаливым. Стеклов курил.
– Может кончай уже курить, – сказал Бис. – Ни черта не видно.
– Я не причём.
– Что мы найдём в таком тумане? Себя не видно…
– Ни хрена не видно, – согласился Стеклов.
– А как же тогда подрывник? Что он-то видит?
Стеклов и Бис переглянулись, будто подумали об одном и том же – мог ли кто-то в эту минуту за ними наблюдать – и осмотрелись по сторонам.
– Ничего, – сказал Кубриков, догадавшись первым.
– Мультик, помнишь? – повеселел вдруг Стеклов.
– Какой?
– Там ещё фраза была: 'Все-таки хорошо,